Кресло на чердаке

– Зачем? – оторопел Сима. – Надежда Николаевна сказала, что завтра сама все расскажет.

– Затем, что я ей не верю! – отрезала Лиля. – То есть, может быть, и верю, но времени нет до завтра ждать. Меня запросто с работы выгонят!

Сима не посмел сказать, что дядя просил не брать машину надолго, и вообще, Сима обещал свозить его к врачу. Раз Лиле надо в Мухино – он поедет. Ради нее он был готов на что угодно.

До Мухина доехали довольно быстро – очевидно, в этот раз бог дорог был в хорошем настроении и убирал с их пути все пробки. Когда свернули с шоссе на Вокзальную улицу, Лиля вдруг схватила Симу за руку и чертыхнулась.

– Что, забыла что-нибудь?

– Да ты только посмотри! – И она указала на странную личность, которая шла от вокзала вместе с пассажирами прибывшей электрички.

Поселок Мухино был довольно большим, поэтому народу на вокзале оказалось не то чтобы много (все же осень, будний день, да и время не самое ходовое), но вполне достаточно, чтобы казаться небольшой толпой. И вся эта толпа держалась от странной личности в стороне.

Первой бросалась в глаза широкополая соломенная шляпа без верха, с черной, лоснящейся от старости лентой. Сама шляпа тоже была сильно потрепана, солома кое-где торчала, а поля в одном месте были обгрызены, вероятнее всего мышами. Одета личность была в бесформенный балахон – не то платье, не то сюртук, не то вообще туркменский халат в непонятных ярких разводах, из-под которого торчали резиновые сапоги. Все вместе это здорово напоминало костюм огородного пугала, но не того симпатичного Страшилу из детской сказки, а самого настоящего, которое ставят в поле, чтобы птиц пугать, а к рукам привязывают консервные банки. У этого чучела банок не было, зато он держал в руке огромную холщовую торбу на завязочках, из которой торчала ручка от топора.

– Мама! – еле слышно простонал Сима, увидев торчащие из-под шляпы седые космы и длинный, свернутый набок нос.

Он узнал Синебрюхову.

– Что она тут делает, интересно знать… – пробормотала Лиля. – Давай за ней!

Дрожащими руками Сима повернул руль.

Когда Синебрюхова свернула на Лесную улицу, Лиля забеспокоилась и набрала номер Надежды. Ответом ей были длинные гудки, поскольку мобильник Надежды остался на столе в кухне, в то время как сама она в это время находилась в яме.

На тихой Лесной улице Синебрюхова направилась к дому Александры Павловны. Она шла целеустремленно, ни разу не оглянувшись и не сбившись с курса, и вскоре скрылась за калиткой, которая была чуть прикрыта. Сима приткнул машину у соседнего забора, и вдвоем с Лилей они подкрались к калитке. Высокий рост позволял Лиле заглянуть поверх забора. На участке никого не было. Вот интересно, собака-то куда подевалась?

По дорожке, выложенной плиткой, топала Синебрюхова. Именно топала, нисколько не стараясь приглушить шум шагов. Резиновые сапоги громко чавкали. Нет, подумала Лиля, эту собаку нужно немедленно гнать из дома.

Увидев Синебрюхову так близко, она тут же присела. Сима стучал зубами рядом. Сквозь щель в калитке было видно, как Синебрюхова вытащила из торбы мясницкий топорик и пальцем проверила лезвие на остроту. Очевидно, ее все устроило, потому что она убрала топор обратно в сумку, рванула дверь на себя и тотчас едва не слетела с крыльца, потому что дверь оказалась открыта.

Сима, увидев топорик, сел прямо на опавшие листья и закрыл лицо руками.

– Надо идти спасать Надежду Николаевну, – заволновалась Лиля.

– Я не могу… – сквозь зубы процедил Сима, – у меня еще палец не зажил. Я ее боюсь.

Лиля хотела поднять его на смех и устыдить, но вместо этого тихо сказала:

– Я тоже боюсь. Но ведь она ее убьет. И собаку тоже. Ладно, я одна пойду.

Сима тут же опомнился.

– Одну я тебе никуда не пущу! Идем вместе!

И они медленно пошли к дому по дорожке, вымощенной розовой плиткой.

Аркадий Ипполитович пристегнул поводок к ошейнику, открыл калитку и вывел Чарли на улицу.

Чарли был пес немолодой, воспитанный и спокойный. Он никогда не гонялся за кошками, не любил ввязываться в драки (хотя от природы был сильным и выносливым бойцом, как большинство ротвейлеров) и даже к собакам противоположного пола относился с истинно философской невозмутимостью. По этим причинам ежедневные прогулки с ним не доставляли хозяину никаких неприятностей.

Вот и сегодня Аркадий Ипполитович спокойно шел за своим псом по знакомой до боли Вокзальной улице, не ожидая от Чарли и от жизни в целом никаких неприятных сюрпризов. Он даже достал из кармана мобильный телефон, чтобы на ходу проверить электронную почту и эсэмэски.

Чарли тоже, как обычно, спокойно трусил по обочине, время от времени останавливаясь, чтобы обнюхать какой-нибудь камень или столб, прочитать на нем собачьи новости, а потом, подняв лапу, добавить к ним свою свежую струю.