Кресло на чердаке

Ударившись о корявый ствол, Синебрюхова отключилась, ноги ее разжались, и она упала прямиком в садовую тачку, оставленную Надеждой под яблоней. Сверху на нее свалился толстый сук, а за ним посыпались спелые яблоки.

Избавившись от Синебрюховой, незнакомец стрелой вылетел со двора и исчез в неизвестном направлении.

Во дворе наступила тишина.

– Что это было? – вполголоса проговорил Сима, боязливо глядя на тачку.

– Понятия не имею, – ответила Лиля, тоже вполголоса. – Откровенно говоря, меня больше волнует Надежда Николаевна.

Они вошли в дом, тихонько окликая Надежду и собаку, но никто не отозвался. В доме царил форменный кавардак, повсюду валялись обломки мебели и осколки битой посуды. Куда унесли черти Надежду? Ведь поехала же домой!

– Как бы эта психованная не очнулась, – сказал Сима, глядя на топор, застрявший в швейной машинке.

Они вышли во двор и посмотрели на безжизненное тело, однако было видно, что Синебрюхова дышит.

– Такие в огне не горят и в воде не тонут, – констатировала Лиля. – Только я думаю, что надо ее отсюда куда-нибудь убрать. И поскорее, пока она не очухалась.

– Убрать? Куда убрать?

– Да куда угодно!

Лиля подбежала к тачке и покатила ее к задней калитке участка. Сима, как истинный джентльмен, бросился ей на помощь. Вдвоем они выкатили тачку в переулок, довезли до заброшенного участка, где рабочие как раз закончили разбирать старый дом, и оставили там.

Плотный коренастый брюнет лет пятидесяти подошел к строительной площадке и огляделся. Никого из его подопечных не было видно.

Он откашлялся и крикнул хорошо поставленным командным голосом:

– Змиетдинов! Змиетдинов, так тебя и разэтак!

Тут же из стоявшего поблизости вагончика выскочил маленький черноглазый мужичонка в приплюснутой кепке. Он сорвал кепку и встал в позу глубокого смирения.

– Я здесь, Вахраб Нахрабович!

– Именно, что тебя здесь не было, когда я приехал! Почему никто не работает?

– У нас обеденный перерыв, Вахраб Нахрабович! Перерыв, чтобы покушать!

– У вас по полдня обеденный перерыв! Кончайте волынить, у меня сроки горят!

– Сейчас, Вахраб Нахрабович!

Змиетдинов заглянул в вагончик и что-то крикнул на своем гортанном языке. Оттуда тотчас же высыпало десятка полтора рабочих.

– Кто здесь тачку оставил? – продолжал гневаться прораб. – У меня по плану здесь должны яму копать, а тут тачка!

– Сейчас уберем, Вахраб Нахрабович! – Змиетдинов что-то сказал одному из своих односельчан, тот ухватился за ручки, покатил тачку вперед, но тут же налетел на камень.

Тачка перевернулась, из нее посыпались яблоки… а потом выпало еще кое-что.

– Женщина! – мечтательно проговорил гастарбайтер.

– Какая еще женщина? – прокричал Вахраб Нахрабович. – Вечно вам везде женщины мерещатся!

Тут он разглядел то, что выпало из тачки, охнул и схватился за голову:

– Так вас и разэтак! Опять труп! Да что же это такое? Опять полиция приедет, опять работать не дадут! Опять все сроки полетят! Змиетдинов, сделай что-нибудь…

– Что, Вахраб Нахрабович? – Змиетдинов преданным взглядом уставился на начальника.

Вдруг то, что они приняли за труп, закряхтело, зашевелилось и поднялось на ноги.

Чутье не обмануло гастарбайтера: это действительно была женщина, но женщина совершенно кошмарная. Она и до столкновения с яблоней была похожа на огородное пугало, теперь же ко всем ее достоинствам добавилось несколько синяков и ссадин, а вся одежда была густо усыпана желтыми листьями.

Короче говоря, это была госпожа Синебрюхова. Она оглядела окружающих ее работяг, подбоченилась и гаркнула:

– Чего уставились? Чего вылупились? Что вам здесь – театр одного актера? Вот я вас всех!

– Но-но… – Вахраб Нахрабович выступил вперед. – Это что за непорядок? Немедленно покиньте объект! Иначе…

Он не успел договорить, потому что Синебрюхова подскочила к нему и заорала визгливым голосом:

– А-а! Вы все тут заодно! Вы все сговорились! Кто убил Мастера Среды?

– Среда! – Вахраб Нахрабович поморщился. – В среду должны были закончить и до сих пор возимся…

Тут Синебрюхова схватила его за горло и начала душить. От неожиданности Вахраб Нахрабович покачнулся и попытался схватить эту психованную за руки, но она пнула его ногой по коленке, а потом в живот. Как известно, сумасшедшие обладают нечеловеческой силой, так что через некоторое время Вахраб Нахрабович посинел от недостатка воздуха.

Его рабочие застыли в самых живописных позах. Он приучил их действовать только по команде, но сейчас не мог ничего приказать, из последних сил размахивая руками. По чистой случайности Вахраб Нахрабович задел соломенную шляпу, и она упала в грязь.

Змиетдинов, увидев седые растрепанные космы и длинный нос набок, вдруг закричал:

– Шайтан! Шайтан!