Крест

– Вот, – Лукич протянул Махотину тетрадку, – Тут все, что я собрал про Крестовских и Челышевых. Эти – в Кротовке жили, тоже баре. Я в детстве еще про них от деда своего слышал. Дед у меня у них, у Крестовских, в юности на конюшне служил. Много что про них знал. Он меня как-то на кладбище старое водил, вроде как на экскурсию. Я бродил между могилами и читал имена. На широкой плите два одинаковых креста рядышком. «Это – первенцы Александра Сергеича – Ванечка и Мишенька. Два годочка прожили всего. А вот и сами Александр Сергеич и Аннушка его, царство им небесное», – дед Прохор показал мне на две могилы, – «Барин в тот год, когда младшенькая родилась, преставился, а барыня на два года его пережила. В двадцать втором ушла. Плохо им жилось, не могла им большевистская власть простить, что богатыми раньше были. А они все, что у них было, этой власти отдали, только бы жить им разрешили. Отселили их в маленький домик на окраину, кругом только поля, да круча над Юзой… А усадьба потом сгорела вдруг, в одночасье. Совсем их гнобить начали: мол, сами подожгли. А они тихо жили. Дочка старшая Верочка тогда уже большенькой была, она у них до революции родилась. Бедно жили, с хлеба на воду, да и хлеба-то тогда не было вдосталь – голод!». Я тогда еще долго пытал старика, а дед охотно рассказывал. «Потом, после смерти Анны, девочкам совсем туго пришлось. Анфиске два года, Вера восьмилетку закончила. Помогали люди, чем могли. Кто с ребенком посидит, пока Вера в поле, кто картошки вареной принесет, да капусты квашеной. И ведь выжили! Только Вера так замуж и не пошла ни за кого. Сестру на ноги ставила. А вот Анфиса жениха нашла, тоже барского рода. Челышев Мирон. Тот самый, из Кротовки. Он там с сестрой жил, с Надеждой. Мирон поначалу к Вере сватался, одногодки они. Но отказ получил решительный. А уж как Анфиса подросла, он к ней. Даже переехал к ним с Верой в Рождественку, сестра дома одна осталась» Память была у деда – позавидовать можно. Все имена помнил! А я все потом записал.

Махотин молчал. Он пока ничего не понимал, зачем ему все это? Лукич продолжал.

– Смотри, что получилось. Я тут все стрелочками разрисовал, – он протянул Махотину листок бумаги со схемой. Поженились Мирон Федорович Челышев и Анфиса Александровна Крестовская в 1939 году. Через год родился у них сын Саша. Жили они в Рождественке, вместе с Анфисиной сестрой Верой. И тут беда случилась. Утонул Саша в Юзе, ему едва четыре года исполнилось. Анфиса с Мироном уезжают в Кротовку к сестре Мирона Надежде Федоровне. А Анфисина сестра Вера, как рассказывал дед, вскоре пропала из Рождественки. Дом потом достался мужу Елены, а теперь ты его купил. Понял? А теперь слушай внимательно. Ты фамилию своей первой жены знаешь?

– Иванова.

– Иванова – это по мужу первому. А в девичестве она Челышева была. И Надежда Федоровна, тетка ее тоже Челышева. Что, не спрашивал никогда? Вот, – Лукич ткнул карандашом в схему, – Здесь твоя Любава, младшая дочь Анфисы Крестовской и Мирона Челышева, понял теперь? Когда они умерли, она совсем еще ребенком была, ее стала воспитывать младшая сестра Мирона Надежда. Да, та самая тетя Надя. А все родственники Любавы по материнской линии у нас на кладбище покоятся. Это возле их могил Мишка пропал.

Махотин сидел ошеломленный. Не нарисуй Лукич схему, он давно бы уже запутался. А так все связи, как на ладони. Только сейчас он понял, откуда у Любавы эта правильная речь, знание языков и истории.

– Но какое отношение это все имеет к нынешним событиям? И к ее смерти?

– Может, и никакого. А может и… Дед еще рассказывал, что Крестовские не все ценное казне отдали, как и Челышевы. Что-то припрятать успели. Подумай, где? Правильно, на кладбище. Возможно?

– Не факт!

– А кто о фактах говорит? Просто подумай, кто мог узнать о якобы спрятанных сокровищах? Местные все знают, что там ничего нет.

– Откуда такая уверенность?

– Я там все… исследовал. Еще в юности, – опять смутился Лукич, вспомнив, как смеялись над ним односельчане.

– Ты?! Это круто! Что б сам участковый! – Махотин от души расхохотался.

– Смейся, смейся! Сейчас бы не знал ничего, не интересуйся я историей этих мест! Нет, чтобы «спасибо» сказать!

– Спасибо, Семен Лукич. Нет, правда, сам копал? – все еще весело спросил Махотин.

– Копать, не копал, а надгробия обследовал. На предмет скрытых рычажков или пружинок.

– Ничего не нашел?

– Чисто все. Ни одной зазубринки. Так, что – пустой номер!

– Тогда что там делала фигура, скажи мне?

– Да тоже искала. И не нашла.

– Если не нашла, зачем тогда Мишку…?

Лукич внимательно посмотрел на Махотина.

– Похоже, ты прав. Эту ночь там братья Куровы дежурили. Поедем-ка, поговорим с ними. К тому же, сменить их надо.

А на кладбище уже давно никого не было. Братья Куровы, проведя бессонную ночь, решили идти домой отсыпаться. «Кому, к лешему, нужно копаться у старых могил при свете дня!» – решили они.

Глава 31