Крест

Матвей нырнул в сердитую глубину ее глаз и понял, что тонет, не в силах совладать с их властной притягательностью.

Несколько секунд он глупо таращился на незваную гостью, пока до него не дошел смысл вопроса.

— Вы кто, гражданин? — изящно и грозно надломив бровь, чуть хрипловато вопрошала она.

Матвей встряхнул головой, отгоняя наваждение, и уже открыл было рот для ответа, но в эту секунду, раздвинув тесно стоящих людей, в комнату протиснулся насупленный Семен. Он сдвинул женщину плечом и, пройдя под внимательными взглядами всех присутствующих, молча поставил на стол два пластиковых пакета. Раздался слабый стекольный звон. Семен поморщился и, глядя исподлобья на женщину, пробурчал:

— Слышь, только Зинке рассказал… пока за едой ходил — всей деревне растрезвонила… сорока!

Женщина презрительно скривила красивые губы и грозно прошипела:

— А ну цыц! Зинка все правильно сделала, а вот ты — балабол. — Она подняла на Матвея взгляд и, взяв его на прицел своих небесно-голубых глаз, продолжила вызывающе, — рад привечать бродяг всяких…

Она обернулась за поддержкой к молчавшим людям. Те одновременно загалдели что-то невнятное, но явно недоброе по отношению к Матвею. А его это начало потихоньку забавлять. Меж тем женщина приосанилась и напористо бросила:

— А покажите-ка паспорт, гражданин!

И замерла, вызывающе подняв подбородок. Матвей внутренне полюбовался на ее сердитый, но почему-то не пугающий вид, и понял, что нужно брать вожжи местной самодеятельности в свои руки. Не особо напрягая свой актерский опыт, он, под вопросительно-настороженные взгляды селян, выпрямился и расправил плечи. Выставил ногу вперед и рявкнул, грассируя и растягивая слоги, белогвардейски-надменным голосом:

— А по какому праву, позвольте спросить! — и посмотрел свысока на всех присутствующих.

Нехитрый прием сработал — правильно поставленный вопрос выбил опору из-под ног у пришедших с недобрыми намерениями людей. Лучшая защита — это нападение!

Теперь уже все присутствующие, включая ожившего Семена, вопросительно смотрели на женщину. Та приняла правила игры и, судя по ее быстрому взгляду, прекрасно заметила постановочность позиции Матвея. А Матвей искренне наслаждался всем этим процессом. Чуть наклонив голову, он смотрел на местную валькирию, ожидая ее ответного хода. И она ответила, сделав шаг вперед и уперев руки в бока.

— А по такому праву, что я — председатель местного самоуправления. И зовут меня Анастасия Ивановна Кондратьева… И вот нам всем, — она махнула подбородком в сторону двери, — хотелось бы узнать — кто вы, гражданин, и почему распоряжаетесь в чужом доме?

Повисла вопросительная тишина. Матвей молча, нарочито медленно, не сводя глаз с женщины, достал паспорт и передал его Семену. Тот отреагировал как надо — взял паспорт, открыл его и передал женщине. Матвей спокойно бросил:

— Только внимательно читайте…

— Да уж не беспокойтесь, как нибудь справлюсь… — она усмехнулась и начала читать, слегка шевеля при этом губами.

Тотчас, словно по негласному сигналу, стоящие люди сгрудились за ее спиной, сообща вглядываясь в его страницы. Прошло несколько заполненных тишиной минут. Женщина несколько раз поднимала глаза на Матвея, сверяя фотографию и оригинал, и наконец долистала паспорт до конца.

Матвей все так же, гордо выставив ногу вперед, спокойно смотрел на них. Атмосфера неуловимо изменилась — исчезла враждебность, люди расслабились, начали тихо переговариваться между собой. Анастасия, не отдавая ему паспорт и задумчиво похлопывая им по ладошке, тихо произнесла, не глядя в глаза Матвея:

— Так… не соврал, значит, Семка. Выходит, ты и прям — Матвей Леонидович Подгорный… И вроде все совпадает, но чует мое сердце, что-то здесь не так…

Встрепенувшийся Семен, триумфально оглядев понурившихся односельчан, одним движением вырвал паспорт из рук Анастасии и вложил его в руки Матвея. Победно передразнил.

— Так, не так… а я тебе говорю — внук это Потапыча и точка!

Матвей выдохнул и расслабленно сел на скамейку, разглядывая мнущихся с ноги на ногу гостей. Здесь были разные люди, одетые кто во что горазд — по давней деревенской традиции донашивать всю одежду до ее естественной кончины. Женщины и мужчины, худые и полные, но объединяло их только одно — все они были старшего, пенсионного и постпенсионного возраста. Среди них не было никого моложе Семена.

Единственное исключение — председатель Анастасия. Которая растерянно смотрела на Матвея, тихо и недоверчиво бормоча.

— Если он — его внук, то, где он был все это время? И почему не объявлялся его отец? Почему именно сейчас появился здесь?

Семен, не обращая ни на кого внимания, по-хозяйски обошел вокруг стола, взял в руку конфетку, недоуменно понюхал ее и брезгливо бросил обратно. Попросил Матвея.

— Да расскажи ты им все, Матвей! А то ведь не отстанут…

Матвей провел рукой по щетине и грустно выдохнул.