Крест Евфросинии Полоцкой

Может, для них все так оно и было.

Но ему казалось, что время застыло.

Пока выкопали яму. Пока вернулись в СИЗО, доставили «смертников» из камер. Пока прокурор все озвучил. Потом ему казалось: они долго-долго, как на край света, едут к месту исполнения приговора.

Он не отвернулся, как прокурор, по одной причине. Его воображение рисовало такие жуткие картины, что надо было все увидеть своими глазами. Иначе он просто сошел бы с ума.

Такой дрожи у людей он никогда не видел. Освещаемый закрепленным на дереве фонариком, осужденный в полосатой робе трясся так, что каждый шаг, малейшее продвижение вперед буквально на сантиметр сотрясало обоих конвоиров. «Обладателям» таких статей даже по коридорам СИЗО предписано передвигаться, низко наклонившись, фактически с изломанным под углом в 90 градусов туловищем. Тем отчетливее сейчас заметно темное пятно на брюках. Обмочился напоследок…

«Как хватило конвоирам сил пройти эту пару метров? Как им удалось уложить его лицом на землю, с головой, свешивающейся в яму?», – подумал он и скрипнул зубами.

Теперь понятно, почему возле ямы стоит с веревкой еще один член группы. Он мгновенно набросил петлю на шею, приподнял голову.

Секунда – и из стриженного затылка взмыла вверх струя крови.

Исполнитель ловко отпрыгнул в сторону, пробормотав:

– Из «макарова» бы все башку разнесло. «ПБ-9» не такой мощный.

Наверное, эта фраза – для него. Тоже трясущегося, тоже метнувшегося в сторону, машинально утирающего лицо. Понимает же, что крови нет. А все оттереться хочется, отмыться. Жаль, не зима. Наверное, хорошо бы сейчас окунуть лицо в пригоршню обжигающего прохладой снега.

– Он мертв.

Кажется, это голос врача…

Тело упаковывают в мешок, бросают в яму.

Из «автозака» доносится протяжный, нечеловеческий вой. Петрович был прав – мороз по коже от этих отчаянных выкриков. И повторение про себя уже выученных наизусть статей, по которым осуждены «смертники», не помогает. Сжата голова в тисках боли. И недоумения. Одни люди убивают других. И от этого страшно. Больно.

– Подпишите здесь, – прокурор толкнул его в бок, протянул свой портфель с положенной сверху бумагой.

И снова дрожащие шаги. И выстрел, и струя крови…