Крест Гитлера

Страдания очищают церковь. Они выявляют между людьми существенные различия. Когда в 1984 году я был в Китае, епископ Динг из движения Three Self Movement откровенно говорил некоторым из нас: «Гонения уничтожили теологический либерализм в Китае... Сегодня церковь в Китае в основном евангельская». В наши дни, как и в любую эпоху, церковь, проповедующая Христа, за Которого стоит умирать, является первым кандидатом для гонений, однако также имеет и самый высокий шанс выжить. Ложные «Христы» не заслуживают наивысшей жертвы — только Христос Нового Завета может требовать высочайшей верности от нас.

Конечно же, в Германии как отступническая церковь, так и истинные верующие, страдали вместе, однако у последних были обетования Христа о том, что Он поддержит их в процессе просеивания. Церковь должна была научиться тем же урокам, которые ей приходилось усваивать на протяжении двух тысяч лет своей бурной истории. «Возлюбленные! Огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь, как приключения для вас странного, но как вы участвуете в Христовых страданиях, радуйтесь, да... возрадуетесь и восторжествуете» (1 Петра 4:12-13).

Богослов четвертого века Иероним писал: «Церковь Христова была основана пролитием своей, а не чужой крови; претерпеванием поруганий, а не причинением их. Гонения взрастили, а мученичество увенчало ее». Страдания церкви порождают доверие к ней.

Иногда Евангелие должно быть выражено не просто словами. Лютеранский пастор девятнадцатого века Микаэль Баумгартен, который был отлучен от своей церкви, писал: «Бывают времена, когда для того, чтобы донести очевидную истину, лекций и публикаций уже недостаточно. В такие времена деяния и страдания святых должны создавать новый алфавит, чтобы заново открыть тайну истины».118

Страдания выражают Евангелие на новом языке. Они подтверждают те слова, которые с такой легкостью слетают с наших уст. Бонхёффер предупреждал церковь о том, что она должна быть готова пострадать даже до смерти. В проповеди, произнесенной в Мемориальной церкви кайзера Вильгельма в Берлине, он сказал: «Не следует удивляться, если для нашей церкви опять вернутся времена, когда потребуется кровь мучеников». В мрачных размышлениях он продолжал: «Однако, даже если у нас есть мужество и вера, чтобы пролить кровь, она не будет столь же невинной и чистой, как кровь первых мучеников. В ее пролитии велика будет доля нашей собственной вины. Вины негодных слуг, выброшенных во тьму».119

Да, кровь, пролитая верующими в нацистской Германии, не была столь же невинной и чистой, как кровь первых мучеников. Бонхёффер был уверен, что гонения церкви в Германии стали судом за ее собственные грехи. Чуждый крест, украшавший ее соборы, был доказательством того, что послание о духовном искуплении было заменено посланием о политической экспансии.

Несколько лет тому назад я был в одной мусульманской стране, где есть всего лишь около двухсот человек, искренне обращенных в христианство. Один американский христианин отметил (и я думаю, что обращенные мусульмане согласятся с этим), что церковь не будет расти в подобных странах до тех пор, пока верующие не будут готовы открыто явить себя и пострадать. Страдания дают наиболее прочное свидетельство о Кресте. Когда солома отделена от пшеницы, пшеница дает ростки и начинает расти.

Те из нас, кто живет в Америке, думают, что страдания за Христа по той или иной причине в корне неприемлемы — они неамериканские и противоречат идее о том, что следует делать «то, что лучше всего для меня». Вследствие нашей антипатии к такому знаку отличия студенты-христиане в университетах, опасаясь последствий несогласия с «политически корректными» программами, часто предпочитают молчать о своей вере во Христа. Молчать, дабы избежать возмущения академических вод и в конце концов беспрепятственно получить диплом.

Некий служитель из университетского городка заметил в разговоре с репортером журнала «Христианство сегодня», что «из христиан не делают белых ворон, только когда они не верят в существование ада и не говорят об абортах». По его словам, причина, по которой в университетах редки персональные нападки на христиан, заключается в том, что очень немногие студенты готовы рисковать своим положением, защищая свои взгляды. Натан Чан, христианин, поступивший в аспирантуру Стэнфордского университета, сказал: «Если довести многокультурность до предела, то она окажется весьма индивидуалистичной. У вас своя позиция, область своих понятий, находясь в которой, вы можете думать что угодно до тех пор, пока не влезете в представления других. Говоря, что христианство является только единственной истиной, вы посягаете на чью-то еще сферу убеждений».120