Крест и корона

— Ничего. Вы не аптекарь и не цирюльник. И уж тем более не врач, сестра Джоанна. Что вы можете знать о болезнях?!

Слезы застилали мне глаза. Нелепо было плакать в такой ситуации, но я ничего не могла с собой поделать.

Брат Эдмунд не заметил моих слез. Он был слишком занят — искал в шкафу травы для сестры Винифред. Он сделал свежий компресс и к возвращению сестры Рейчел успел его поставить.

Она тоже выразила радость, увидев брата Эдмунда, но и у нее его вид вызвал тревогу.

— Еще раз повторяю вам обеим: я не болен, — отрезал он. — А теперь, пожалуйста, позвольте мне заняться сестрой Винифред.

Сестра Рейчел, глубоко оскорбленная, вышла из лазарета. Я вспомнила, как тактично вел себя брат Эдмунд, прибыв в Дартфорд в октябре, как деликатно заменил он сестру Рейчел на месте главного монастырского лекаря, стараясь ничем ее не обидеть. За это время он словно стал другим человеком.

Хотя, если подумать, чему тут удивляться? Ведь бедняга провел последние три недели в тюрьме, куда его бросили по обвинению в убийстве. Никто лучше меня не знал, какое воздействие оказывают на душу и тело суровые тюремные условия. Я решила для себя, что впредь не буду обижаться на него.

Стараниями брата Эдмунда и под его неусыпным контролем сестре Винифред стало гораздо лучше. Взгляд ее сделался осмысленным, она с аппетитом пообедала бульоном. Пока она ела, брат Эдмунд сидел на табуретке по другую сторону и не отрывал от нее глаз.

— Спасибо, сестра Джоанна, за вашу заботу о сестре Винифред, — тихо сказал он.

Это был голос того брата Эдмунда, которого мне не хватало. На его лице все еще блестели капельки пота, но я благоразумно помалкивала, не желая раздражать его. А потом задала вопрос:

— Вас в Дартфорд привез Джеффри Сковилл?

— Нет, — нахмурился он. — Меня освободил судья Кэмпион. Я не видел Сковилла со времени коронерского следствия. А почему вы спрашиваете?

— Так, — неопределенно пробормотала я.

Вскоре раздался колокольный звон, и я поспешила в церковь, горя желанием поскорее возблагодарить Господа за освобождение брата Эдмунда.

Но в коридоре сестра Агата отвела меня в сторону.

— Они здесь, — прошептала она.

— Кто?

— Уполномоченные короля — Ричард Лейтон и Томас Леф. — Губы ее искривились в отвращении. — Они остановились в гостинице в Дартфорде, с ними еще куча народу. Завтра утром эти люди заявятся к нам и будут официально допрашивать настоятельницу. Слава Богу, что брата Эдмунда освободили до их приезда.

Сердце мое учащенно забилось.

— И что будет теперь? — спросила я.

— Никто не знает. — Она принялась дергать волоски у себя на подбородке. — Как сказала настоятельница, все сейчас в руках Божьих.

Я думаю, что никто той ночью в монастыре не спал спокойно. В темноте я видела, как ворочается с боку на бок сестра Кристина, и понимала, что ей тоже не спится. Как только я узнаю о решении уполномоченных, об их планах касательно монастыря, обязательно напишу очередное письмо епископу Гардинеру и оставлю его в заброшенном лепрозории. В предыдущем донесении, отправленном две недели назад, я сообщила об убийстве лорда Честера и аресте брата Эдмунда — больше писать было не о чем. Да, я видела лилии и корону над входом и на вершине колонн, но это ничуть не продвинуло мои поиски. По той же причине я не упомянула о том, что прочитала в книге, как король Этельстан выиграл бой, надев корону, подаренную ему Гуго Капетом. Епископ и без того неплохо знал историю: уж в этом я не сомневалась. Меня отправили сюда, чтобы найти таинственную реликвию, а в этом я пока, увы, не преуспела.

Если уполномоченные объявят завтра, что монастырь закрывается, то сколько у нас еще останется времени, прежде чем мы будем изгнаны из Дартфорда, а его здание разрушено? Допустим, какой-нибудь бедный работник, получающий жалкие гроши, сломает стену и обнаружит там спрятанную корону. Какие силы будут выпущены на свободу в это мгновение?

И каким образом епископ Гардинер накажет моего несчастного отца за неудачу его дочери? Я снова вспомнила пыточную камеру Тауэра: как гнев и страх загорелись в глазах отца, когда он увидел меня. И как он потом кричал от боли — когда его начали мучить.

Я не сдержалась и громко всхлипнула. В другом конце комнаты снова заворочалась сестра Кристина. Наверное, я потревожила ее, а может быть, она просто, как и я, мучилась бессонницей. Две несчастные послушницы, ждущие наступления утра.

— Сестра Кристина, вы не больны? — прошептала я.

Она долго молчала — я уже решила, что она спит, — но наконец ответила:

— Нет, я просто думала. О Кристине.

— Вы размышляли о собственной судьбе? — не поняла я.

— Нет. О другой Кристине. Вряд ли родители назвали меня в ее честь, но я все равно часто думаю о ней, потому что мы носим одно и то же имя.

— Она была англичанкой?

— Нет, она родилась в Льеже много сотен лет назад. Я читала про нее в нашей библиотеке, когда готовилась к вступлению в орден. С тех пор я часто о ней думаю.

Мне стало любопытно, и я попросила:

— Расскажите.