Крест и крыло (СИ)

Тетка оказалась исключением. Она улыбнулась мне.

– А ты – крепкий орешек.

Можно было бы покачать права. «Я не давала вам права мне тыкать!» Только вот таким не дай. Сами возьмут.

Пришлось насмешливо улыбнуться.

– А ты – заправляешь местной сворой.

Это был не вопрос. Утверждение.

Глаза тетки сверкнули.

– Я настоятельница монастыря святой… хотя тебе это ни о чем не скажет. Так что обойдешься без имени нашей покровительницы.

Ой-ой-ой, я так расстроилась… сейчас обрыдаюсь от огорчения!

– Я и без вашего монастыря прекрасно обойдусь.

– О да. Я думаю, ты догадываешься, почему ты здесь?

– Отец Павел? – предположила я.

– Почти. После уничтожения демона мы поняли, что ты стала сильна. Еще немного – и ты станешь слишком сильной. А отец Павел составил твой психологический портрет. Из него ясно, что ты никогда не проявишь желания сотрудничать с Церковью.

– А вдруг он поторопился с выводами? – язвительно поинтересовалась я. – Глядишь, лет через двадцать–тридцать… или пятьдесят–семьдесят я бы и вызвала кого… исповедаться.

Глаза тетки сверкнули.

– Понимаешь, Юленька, этого совершенно недостаточно.

Это потому что мне тебя пока не достать, глиста в рясе.

– Нам редко попадаются такие таланты. И сначала вопрос пытались решить по-хорошему. Но ты упорно не шла ни на какие контакты.

– Видимо, из-за избытка ума…

– Или его недостатка, – отбрила тетка. – Ты уже догадалась, где находишься, не так ли?

– В жопе, – коротко отозвалась я. – И два самых больших куска навоза находятся передо мной.

Сказано было некрасиво, но от души. Тетку перекосило.

– Придержи язык, дрянь! Ты сейчас в моей полной власти…

– Это ненадолго…

– И я могу сделать с тобой все, что захочу. Например, лишить тебя твоих способностей…

Я фыркнула. Знай эта швабра про мое общение с Мечиславом – молчала бы в тряпочку. Моя сила осталась при мне. Но на всякий случай я на миг нырнула в привычный мне мир.

Нет, мои способности никуда не исчезли. Я отлично видела ауры – и вокруг посетителей колыхалось что-то грязно-буро-серо-красное размытых и весьма неприятных очертаний.

А вот воздействовать…

Я задумалась. Хорошо бы устроить им несварение желудка часиков на двенадцать…

Но моя попытка дотронуться до ауры привела только к вспышке головной боли.

Как так?

Я сосредоточилась и попробовала еще раз.

Больно, черт!

Глубоко в душе начало разгораться тяжелое нутряное бешенство. Взрычал мой зверь с человеческими глазами. И вдруг – изумленно замолк.

Я ощутила себя одинокой. Мой внутренний зверь словно бы… не погас, нет! Но оказался заключен в прочную клетку. И как я ни старалась, не могла выпустить его наружу.

Чудовище с человеческими глазами ходило совсем рядом, взрыкивало за крепкой решеткой, но ничего не могло сказать.

Это ее угроза?

Или?…

Я отлично знала, что на освященной земле вампиры и оборотни чувствуют себя нехорошо. Если мой внутренний зверь сродни вампирской силе… а он сродни, это точно. Стоит только вспомнить Годвина и Глорианну. Вывод – вопрос монастыря. Или мне что-то давали?

Я вспомнила вареную траву, которая была в кувшине на тумбочке. Напилась я ее ночью от всей души. А вы бы попробовали не напиться!

Но что характерно, после нее меня почти сразу потянуло на горшок. То есть – прочищающее?

Я так и подумала.

Теперь вопрос… мои блокированные способности – это результат действия наркотиков, травы или святой земли? Или всего вместе? Ложка сахара в чашке чая – не так много. Но три – уже весьма ощутимо. Может так быть?

Технически – да. Практически же…

Тётка внимательно наблюдала за моим лицом и оказалась неплохой физиономисткой.

– Не выходит?

– А не надо было вчера по пьянке каменным цветком закусывать, – автоматически огрызнулась я.

Судя по лицу монашки – анекдот она не слышала. Рассказать?

Перебьется.

– Чтобы ты знала – я теперь хозяйка…

– Медной горы? – тут же перебила я. Хамить! И только хамить! Пока по морде не бьют! – Или нет! На гору ты не тянешь. Та на человека похожа была. А ты – крыса помоечная. Значит так. Крысиной дыры хозяйка. Вот это твое. Чего тебе от меня надо, крысомордие?

– Дерзи, пока еще можешь, – лицо женщины перекосилось. – Придет время, когда ты будешь мне руки целовать…

– Да я в принципе и сейчас могу, блевать уж очень охота, – согласилась я.

И резко поменяла тон. У Мечислава научилась.

– А теперь кончай тут лапшу варить!

Сбитая с мысли тетка нахмурилась.

– Какую лапшу?

– Дешевую. Китайскую. Которую ИПФ год мне пыталось на уши развесить.

Ирония дошла. И тетка опять сверкнула глазами.

– Мы этим не занимаемся, – поморщилась она. – У нас работают специалисты в своей области.

– Такие же, как отец Алексей, которого я закопала?

Удар попал в цель. Тетка аж дернулась. И полностью скинула маску притворного дружелюбия. Что тут скажешь? Гиена и есть. Пятнистая. Помесь гиены со сколопендрой. Вот!

– За него ты еще ответишь!

– Тебе что ли?

– Мне тоже. Он был моим двоюродным братом! Но ты ответишь еще и его сыну!

Тетка перевела взгляд на стоявшего в углу… нет, назвать ЭТО мужчиной я не смогу! Это просто оскорбление для всего мужского рода. Пусть будет склизнем! Слизняки – они природе нужны. А это – склизняк.