Крест и спираль. Кляксы на хрониках

Любой, кто обладает хотя бы минимумом собственного здравого смысла, столкнувшись с подобным поведением, людей, которые его впервые видят, рассуждал бы следующим образом: «Поскольку я оказался здесь случайно, то допустим (в порядке мысленного эксперимента), что на моем месте некий человек, который, объективно и однозначно урод из уродов. Он вызывает отвращение у коллег и прохожих. Его не выносит жена и ненавидят дети. Его, может быть, родная мама с трудом терпит. Его не любят даже домашние животные, включая аквариумных рыбок. И тут выясняется, что есть целый всамделишный бог, который его, урода, взаправду любит. Стоит ли мне иметь дело с богом, который испытывает жутковатую любовь к уродам (даже если такой бог действительно есть)? Или пусть лучше этот бог собирает свою кунсткамеру без моего участия?» Два доллара против дохлого краба, что любой здравомыслящий человек выбрал бы вторую альтернативу, а «тоталитарная секта» осталась бы, как говорят преферансисты, «с безом».

Вместо этого человек зачастую приходит в полный восторг: «Да что вы говорите? Оказывается бог меня уже любит? Я так к этому стремился! Что я могу сделать для этого чудесного, замечательного бога, который любит меня, грешного и недостойного?»

Почему же на практике такая на первый взгляд дешевая методика вовлечения работает?

Все очень просто. Homo Servus (в отличие от Homo Sapiens) не обладает собственной волей и здравым смыслом в общепринятом значении. Он — уже жертва «служения», предполагающего комплекс неполноценности и морального уродства перед лицом бога (или идеологического эталона). Поэтому он легко становится жертвой любого другого «служения», которое сконструировано более броско, чем исходное.

Разница между «нормальным» служением имперской религии (или идеологии) и служением «тоталитарной секте» лишь в том, что первое приветствуется сложившейся социальной конструкцией, а второе — порицается. Грубо говоря, имперская религия охотится на людей, имея надлежащую лицензию на отстрел, а тоталитарная секта — браконьерствует. Но не все ли равно жертве смертельного выстрела насколько законно охотился стрелок?

Вывод банален: если человек не хочет быть жертвой — то он не должен практиковать никакое служение (точно также, как если человек не хочет стать наркоманом, ему лучше вообще не баловаться наркотиками).

Правда, ситуация со служением несколько сложнее: среднестатистический человек вовлечен в то или иное служение с детства (не важно как — через первое причастие или через прием в октябрята). Первая задача — бросить эту вредную привычку. Как не странно, для этого достаточно соблюдать всего три простых правила:

Правило первое: Научитесь говорить «нет». Если вам предлагают сделать что-то, в чем вы не видите для себя необходимости — скажите «нет». Если вас убеждают, что вы обязаны это сделать, а вы ни перед кем не обязывались — скажите «нет». Если вам заявляют, что вы поступите дурно, не сделав это, а вам так не кажется — скажите «нет».

Правило второе: Научитесь видеть чудесное вокруг себя. Его там очень много — уверяю вас. Вы любовались небом на закате? Вы слушали волшебный шум моря? Вы обращали внимание на то, сколько вокруг замечательно-красивых и интересных людей? Если да — то вы знаете, о чем я говорю.

Правило третье: Научитесь слышать себя. Вы с удивлением обнаружите, что внутри вас так же много чудесного, как и вокруг. Вы мечтали о чем-либо светлом и радостном. Вы видели удивительные, прекрасные сны? Вы когда-нибудь любили? Это и есть чудесное. Это, и многое другое, что, скорее всего, не известно никому, кроме вас.

Вот видите, как все просто!

У вас всегда будет с собой огромный, неисчерпаемый запас чудес.

Раньше или позже у вас обязательно появится желание поделиться ими с кем-то близким вам или со всем миром — как вам захочется. Эти чудеса всегда останутся с вами — в этом мире или в любом другом.

И то безначальное, безымянное и вечное, из которого произошли все миры, все сущности и все предметы, окажется на вашей стороне. Не потому, что вы ему служите (ни оно ни вы не нуждаетесь в каком-либо служении), а просто потому, что оно как-то само собой всегда оказывается на стороне того, что изначально правильно.

Вот теперь действительно все.