Крест и свастика. Нацистская Германия и Православная Церковь

Особенно много возмущений мирян и духовенства вызвали попытки в декабре 1941 г. ввести в некоторых городах (Остров и Струги Красные) вместо принятого в Русской Церкви юлианского григорианский календарь. Местные власти даже грозили священникам Миссии за неподчинение привлечением к ответственности. Видимо, подобные попытки предпринимались и далее, но без всякого успеха. В сообщении полиции безопасности и СД от 21 сентября 1942 г. подчеркивалось: «В религиозных делах нужно считаться с психологией народа. Православный русский гораздо менее страдает, если он в церковный праздник идет на работу с сознанием, что в его отсутствие торжественное богослужение в церкви проводится в соответствии с принятым священным обычаем, чем если он знает, что в его свободные от работы дни этому обычаю не следуют… Политически нежелательные результаты такого настроения сами по себе понятны» [799]. Неслучайно о. К. Зайц в своем упоминавшемся обращении осенью 1942 г. писал: «Чтобы обеспечить канонический порядок церковной жизни в освобожденных русских областях необходимо: а) сохранить каноническую принадлежность православного населения и церковной организации этой территории к Русской Церкви, б) не препятствовать и не изменять цикл богослужений, которые совершают по юлианскому календарю и восточным пасхалиям» [800].

Следует остановиться и на деятельности в годы войны той части священнослужителей и мирян Русской Церкви, которые не признавали Московскую Патриархию за ее компромиссы с советской властью и не подчинялись Псковской Миссии. Именно Ленинградская епархия являлась главным регионом распространения так называемого иосифлянского движения, названного так по имени руководителя — митрополита Ленинградского Иосифа (Петровых). Представители этого движения, возникшего в 1927 г., отвергали известную декларацию митр. Сергия о лояльности советской власти, отказывались поминать заместителя Патриаршего Местоблюстителя и государственную власть в своих храмах и т. п. ОГПУ, а затем НКВД жестоко преследовали иосифлян и к середине 1930-х гт. почти все их священники перешли на нелегальное (катакомбное) положение.

В годы войны противоречия между различными отколами и Русской Церковью во многом сгладились. На занятой вермахтом территории часть иосифлян легализовала свою деятельность. Псковская Миссия воссоединяла их с Московской Патриархией: протоиерея А. Кибардина, протодиакона М. Яковлева, протоиерея Д. Кратирова и других. Последний в 1943 г. был вывезен из Новгорода в Германию, в 1945–1946 гг. он служил настоятелем русского собора в Берлине [801].

Иную позицию занимали представители другого, близкого к иосифлянам течения — истинно-православные христиане (ИПХ). На Северо-Западе России они в основном предпочитали оставаться в подполье. Кое-где отдельные священники ИПХ стали служить более открыто, но занять храмы им удалось лишь в 2–3 местах. Историк И. Андреев (Андреевский) писал, что, несмотря на настойчивые требования экзарха, такие священники отказывались поминать Патриаршего Местоблюстителя: «Так, например, в г. Сольцы Новгородской епархии митрофорный протоиерей о. В., бывший благочинный церквей города Минска, а затем ставший катакомбным священником, несмотря на строжайший приказ благочинного Новгородского района… — категорически отказался поминать сов. митрополита Сергия. Это было в 1942 г. А в 1943 и в 1944 гг. о. В. стал тайно поминать митрополита Анастасия (главу Зарубежной Русской Церкви)» [802].

Псковская Миссия создавалась под эгидой оккупационных властей, и священство ее вынуждено было реагировать на распоряжения германского командования, хотя многие из них фактически саботировались. Миссионеров обязывали в дни начала войны или захвата частями вермахта населенных пунктов устраивать торжественные молебны и крестные ходы, участвовать в вербовке людей на работу в Германию, а затем во власовскую РОА. В одном из воззваний, выпущенном управлением Миссии, говорилось: «Русские патриоты обязаны всемерно содействовать уничтожению и плодов, и корней коммунизма. Мы верим, что найдется немало русских душ, готовых к участию в уничтожении коммунизма и его защитников…» [803]А в циркуляре митрополита Сергия от 8 июля 1943 г. указывалось: «В день Св. Троицы германское командование объявило торжество передачи земли в полную собственность крестьянства, а посему предлагается управлению Миссии: 1) Дать циркулярное распоряжение всему подведомственному духовенству… специально в проповедях отметить важность сего мероприятия. 2) В Духов день в Соборе, после Литургии, совершить торжественный молебен с участием всего духовенства Пскова…» [804]Впрочем, 8 марта 1942 г. в Пскове и Луге уже проводились благодарственные богослужения по поводу объявления аграрного указа для занятых территорий [805]. По распоряжению о. К. Зайца были собраны и представлены в управление Миссии сведения о гонениях на Церковь в СССР. Туда же миссионеры передали списки уничтоженных советской властью священников.