Крест и свастика. Нацистская Германия и Православная Церковь

«В Латвии и Эстонии создались маленькие, но очень активные группы православных политиков, которые прежде как светские члены так называемых синодов играли ведущую роль в соответствующих церквах и которые теперь стремятся снова захватить власть. Также, к сожалению, оба политиканствующих митрополита, Августин Рижский и Александр Ревельский, присоединились к этим группам. Остальные епископы и значительно превышающее большинство священников и мирян стоят далеко от этих групп, а часто настроены в отношении их и враждебно… С точки зрения церковно-политической было бы правильно положить в основу церковного порядка следующие принципы: 1) Принцип единства. — Было бы странно, если бы в Остланде существовали четыре рядом стоящие православные церкви — Белорусская, Литовская, Латвийская и Эстонская. Три последние уже объединены в экзархате. Стоило бы экзархат связать с белорусскими епископствами в более высокую единицу… 2) Принцип канонической законности. — Чтобы избежать теперь и в будущем неизбежно следующих за схизмой ссор, православная церковь в Остланде должна пока оставаться в рамках российской патриархии… 3) Принцип автономии… 4) Принцип церковного единоначалия…»[691].

В образованный указом Гитлера от 17 июля 1941 г. рейхскомиссариат «Остланд» (РКО) во главе с Хенрихом Лозе вошли 4 генерал-бецирка — Литва, Латвия, Эстония, Белоруссия, и митр. Сергий неоднократно пытался непосредственно участвовать в жизнедеятельности Белорусской Церкви. Однако все эти попытки были строжайшим образом пресечены немцами.

Некоторое время будущее экзархата оставалось неопределенным. Чиновники центрального аппарата Министерства занятых восточных территорий (РМО), исходя из своей концепции максимально возможного раздробления и ослабления Русской Церкви, выступали за его ликвидацию. В начале сентября на целый месяц в Прибалтику лично приехал руководитель группы религиозной политики этого министерства К. Розенфельдер, который посетил Таллин (Ревель), Псков, Ригу, Тарту (Дерпт), Каунас (Ковно), Вильнюс (Вильно) и Псково-Печерский монастырь, где его интересовали древние сокровища, библиотека и архив обители. Розенфельдер встречался с митрополитом Сергием, несколькими православными священниками, а также вел переговоры с офицерами СД, курировавшими религиозные вопросы в Прибалтике. По итогам поездки он написал своему начальству три докладные записки с конкретными предложениями относительно проведения церковной политики в «Остланде».

Из них видно, что Розенфельдера, рассчитывавшего увидеть на бывшей советской территории воспитанное в атеизме население, неприятно удивила высокая религиозность последнего: «Православная церковь ощущает себя больше чем когда-либо заботящейся о народе. Также по моим сегодняшним наблюдениям и впечатлениям во время моей поездки в Остланд сформировалось представление, что церковь и христианство на Востоке после исчезновения большевизма переживают новый подъем». Относительно РПЦЗ руководитель группы религиозной политики считал, что она должна исчезнуть, по возможности, путем вхождения в сохранившуюся в России Церковь. Его точка зрения отрицательного отношения к РПЦЗ совпадала с позицией СД: «Прежде всего, в СД негативно указывают на возможный приход на Восток православного архиерея в Германии — епископа Серафима». Интересен в связи с этим цитируемый отзыв о РПЦЗ экзарха Сергия: «Он сказал, что примирение противоречий между эмигрантской церковью и церковью митрополита Сергия в Москве является его задачей, и он уже предпринял некоторые шаги в этом направлении»[692].