Крест и звезда генерала Краснова, или пером и шашкой

Иван Николаевич Фарафонов, войсковой старшина, помощник по хозяйственной части командира полка и прекрасный боевой офицер, принявший П.Н. Краснова в 10-й полк в мае 1915 года, человек «кристаллической» честности, аскет, бессребреник и фанатик военного дела, доведший материальную часть полка до совершенства — «хоть завтра в поход!», вплоть до постоянно обновляемых карт противостоящих австрийских частей, доведенных до каждого офицера полка, был убит зимой черного для России 1917 года большевиками. Как позднее писал П.Н. Краснов в своей патриотической антиутопии «За Чертополохом»:

«И стали гибнуть лучшие люди. И когда они погибли, подняла голову…пьяная, паршивая Русь, все отрицающая, над всем смеющаяся, и сорвала в несколько часов остатки красоты былой Руси, Руси Царской. Руси Императорской…И стала советская республика. Олицетворением ее стал Ленин. Вы видали его портреты! Ведь это тот самый пьяный мужик, вшами покрытый, грязный и никчемный, только вырядившийся в короткий пиджак и примаслившийся партийной ученостью».

А что касается «выдуманных» (якобы!) «черносотенцами» масонов, то «Комсомольская правда» 24-миллионным тиражом в № 132 от 24 июля 2001 года на стр. 21 совершенно откровенно сообщила в своем интервью с Председателем Российского Дворянского Собрания Америки князем Алексеем Щербатовым, одним из последних друзей А.Ф. Керенского, о том, что Государя Императора Николая II арестовали по приказу масонов, что республику в России 1 сентября 1917 года (не дожидаясь решения Учредительного Собрания о будущем государственном устройстве нашей страны!) масон 33-й степени Александр Федорович Керенский объявил по приказу масонов и т. д. Все это со слов самого Керенского, из его бесед со Щербатовым. Разумеется, во всем этом нет ничего нового для людей, знакомых с вопросом, кроме одного, весьма многозначительного, обстоятельства. Газета с таким тиражом и влиянием не может не быть под руководством тех самых, не к ночи будь помянутых. За гораздо более скромные сообщения о роли масонов в «буржуазно-демократической» Февральской революции 1917 года еще сравнительно недавно был подвергнут остракизму даже вполне прокоммунистический советский историк профессор Н.Н. Яковлев (тот самый, что получил публично оплеуху от академика А.Д. Сахарова за критические печатные отзывы о супруге последнего Е.П. Боннэр), осмелившийся опубликовать их в своей книге «1 августа 1914», увидевшую свет в 1974 и с великим трудом переизданную только в 1993 году.

Это спокойное и откровенное сообщение «Комсомольской правды», прозвучавшее на весь «бывший Советский Союз», непреложно свидетельствовало о том, что к моменту его публикации власть «вольных каменщиков» на территории бывшей Российской Империи стала настолько сильной, что они уже правды не боятся. Впрочем, все это — лирические отступления, а в конце июля 1914 года полковник П.Н. Краснов, отправив жену с остальными полковыми дамами на автобусе в Варшаву и навсегда оставив за собой созданный за восемнадцать лет семейной жизни скромный домашний уют, удостоился «высокого счастья» выступить во главе своего любимого 10-го Донского полка на Первую мировую, или, как до конца своих дней говорили ее участники — Великую, Вторую Отечественную (или Великую Отечественную) Войну.

На Великой Отечественной

Настало время дать отчет за все годы службы и накопленные знания и умения. Петр Николаевич Краснов, мало сказать хорошо, блестяще справляется с этой очень нелегкой задачей, утвердив за собой заслуженную славу не только талантливого, но и удачливого — «счастливого» — командира Русской Императорской конницы. В кровавой мясорубке величайшей из войн, которые до 1914 года вело человечество за всю свою письменную историю, генерал Краснов прославился тем, что с минимальными потерями победоносно выходил из самых безнадежных ситуаций, возбуждая и поддерживая в своих подчиненных непоколебимую веру в свое воинское счастье. Его пример лучше других разоблачает ложь советского официоза о том, что «царские генералы-де не берегли солдата, исходя якобы из принципа: «Бабы еще нарожают!».

Такой людоедский и «шапкозакидательский» принцип был характерен как раз для советских «героев мировой революции», которым русской крови действительно было не жалко — ведь Россия со своим народом была для них не более чем «вязанкой дров в костер мировой революции» — по «крылатому» выражению Троцкого, сформулированному Лениным в еще более краткой, но оттого не менее убийственной форме: «А на Россию мне плевать! Я большевик!».