Крест княгини Ольги

Ничего не сказали княгинины люди. Принесли ладью с древлянами к княгинину терему, обнесли на задний двор, да и сбросили в ту яму глубокую, которую там княгиня велела выкопать.

Рассыпались древляне по дну ямы – у кого ноги сломаны, у кого руки, у кого голова зашиблена. Подошла княгиня к самому краю, заглянула в яму, спросила:

– Ну как, господа сваты, довольны ли вы пиром, для вас приготовленным?

Стонут древляне, плачут:

– Насытила ты нас, княгиня, до самой смерти!

– Довольны ли вы честью, за смерть моего мужа вам оказанной?

– Ох, княгиня, чем такая честь – лучше умерли бы мы Игоревой смертью!

– Хороша тризна по моему мужу! – молвила княгиня, и отошла от ямы, и махнула своим людям шелковым платком: – Закапывайте!

И стали княгинины люди яму засыпать, и закричали древляне от страха и ужаса нечеловеческими голосами. Но скоро перестали кричать – землей им рты забило.

А потом и земля шевелиться перестала – ни следа не осталось от древлянских сватов.

Почувствовав на своем плече чужую тяжелую руку, Лена едва сдержала крик, повернулась…

За ее спиной стоял лысоватый приземистый мужчина в костюме без галстука – тот самый, который подсел к ней за столик. Лицо его было багровым от возмущения.

– Вот ты где? – проговорил он, играя желваками. – Знаю я таких! Сбежать хотела, чтобы по счету не платить? Чтобы, значит, я за тебя заплатил? Я не жадный, я не скупой, но я не люблю, когда из меня дурака делают!

Лена хотела было сказать, что из него ничего не нужно делать – с ним все и так ясно, – но удержалась. Также не стала напоминать этому престарелому донжуану, что не приглашала его к себе за стол, что он сам к ней напросился – не до того сейчас, как бы эти двое там, в комнате, его не услышали.

Лена бросилась этому идиоту на шею, обняла его, жарко задышала в ухо и проговорила воркующим голосом:

– Я знала, что ты меня найдешь! Я верила! Ты не представляешь, как мне одиноко в этом тоскливом городишке! Здесь все такие серые, тусклые… такие провинциальные! Не представляешь, как я была рада встретить здесь тебя! Ты… ты такой особенный!

– Во как… – На лице мужчины удивление боролось с восторгом и самодовольством. И, как это обычно бывает, самодовольство победило. Он уверился, что сумел внушить бурные чувства этой прекрасной незнакомке. А как же иначе? Он действительно особенный! И женщины должны падать к его ногам, как перезрелые персики! А если какая-то из них не спешит упасть – тем хуже для нее!

– Ну ладно, ладно, – пробормотал он удовлетворенно, – я не сержусь… я тебя неправильно понял… ну хорошо, я за тебя заплачу… для меня это не вопрос…

В это время дверь, возле которой подслушивала Лена, начала открываться. Лена чмокнула своего спутника в щеку и потянула его в зал ресторана:

– Пойдем скорее отсюда, здесь пахнет жареной рыбой, наверное, из кухни.

– Пойдем так пойдем, – не стал возражать мужчина. Он уже настроился на приятное завершение вечера.

Лена со своим спутником вернулись за столик.

Мужчина махнул официантке и потребовал двойное виски – Лена обратила внимание, что он с видом знатока выбрал самый дешевый сорт в меню.

– А тебе что заказать? – спросил он ее.

– То же, что себе, милый! – проворковала Лена. – Я доверяю твоему вкусу!

Почти сразу вслед за ними в зал вернулся Ахмет. Он присоединился к своей компании, которая встретила его радостными возгласами:

– Ахмет вернулся! Садись, выпей с нами! Мы тут как раз спорили, какой коньяк лучше…

Ахмет что-то отвечал своим собутыльникам, что-то пил, но в то же время бросал настороженные взгляды в Ленину сторону.

Лена подумала, что он заметил ее возле двери и что пора уходить из ресторана, пока не начались неприятности.

Ее спутник уже выпил свою двойную порцию, и Лена незаметно поменяла бокалы. Он выпил и второй, не заметив подмены.

– Милый, – проговорила Лена, перегнувшись через стол к своему соседу, – пойдем отсюда, мне здесь надоело! Здесь так скучно! Мне хочется чего-то другого! Чего-то необыкновенного!

Глаза мужчины загорелись:

– Мне тоже хочется! Пойдем, конечно, пойдем!

Он положил на стол деньги (на чай оставил мало) и, слегка пошатываясь, пошел к выходу.