Крест моего стыда (СИ)

— В свою очередь, мои отношения с Эш — это наше с ней личное дело, в которое никто не имеет право лезть. Мы — очень близкие друзья, которые могут доверять друг другу, и которым уютно вместе. Все остальное — грязные домыслы, которые оскорбляют как мою честь, так и честь Эш. Каждый, кто посмеет подумать об ней хотя бы одну плохую мысль, наживет себе злейшего врага в виде меня. И если кто-то из вас хочет задать еще один вопрос, касающийся этой темы, ему лучше встать и выйти прямо сейчас, иначе мне придется просить охрану вывести вас из зала. И если я увижу хотя бы в одной газетенке статью о том, что Эш — моя любовница или что-то в этом роде, я завалю вас такими исками о клевете, что вам проще будет признать себя банкротами и закрыться. Эш — мой близкий друг, к которому я отношусь с максимальной нежностью, вниманием и заботой. Руби — моя единственная и любимая жена, памяти которой я не изменю до своего последнего часа. Так и запишите. Я понятно выразился? Следующий вопрос, пожалуйста.

***

Эш, слушая перепалку Клэя с журналистом, хотя и была изрядно смущена и густо краснела, но все равно восхищалась силой, с которой лев отстаивал ее честь и достоинство, не позволяя журналистам сказать хотя бы одну крамольную мысль в ее адрес.

И когда пресс-конференция была окончена, Эш потрясенно встала со стула:

— Клэй, вы…

Лев тряхнул гривой:

— Подумай сама, Иголочка. Дай им волю — они запишут тебя в мои любовницы, и обставят все так, что ты меня охмурила и заставила играть снова спустя пятнадцать лет. А я, старый плейбой, повелся на молоденькую певицу, которая по возрасту чуть ли не во внучки мне годится, и забыл свою Руби. Разве это честно по отношению ко мне, к тебе или к Руби? Нет. Пойдем отсюда.

Уже в коридоре Клэй несильно обнял Эш:

— Знаешь, в Радшор-Сити есть место, где мы любили бывать с Руби. Хочешь, покажу?

Эш закивала головой:

— Конечно!

***

Будем честны — Клэй так и остался верным Руби до конца своей жизни. Прожив яркие двадцать пять лет после добровольного заточения, Клэй выпустил еще десять альбомов — и в создании каждого из них принимала участие Эш.

Клэй Кэллоуэй продолжал давать концерты, как и в прежние времена, собирая полный аншлаг. Они постоянно появлялись вместе с Эш на сцене — но никто и никогда даже не смел делать из них пару, ведь Клэй строго следил за всеми публикациями, где они упоминались вместе. И лишь вечером, когда их никто не видел, лев мог позволить себе обнять Эш и просто насладиться ее обществом. И будучи истинным джентльльвом, Клэй никогда не позволял себе большего.

И когда Клэй понимал, что умирает, он ничуть не огорчился этому — его жизнь, в какой-то момент бывшая блеклой, расцвела новыми красками, и остаток жизни он провел так, что не жалел об этом. Эш, к тому моменту уже известная на весь мир исполнительница панк-рока, была рядом с ним до конца, и Клэй, даже будучи при смерти, очень просил ее не плакать и не горевать о нем:

— Эш, милая моя Иголочка. Не переживай обо мне — я встречусь со своей Руби и стану счастлив окончательно. Тебе же спасибо за те годы, что ты была рядом и напоминала мне, ради чего мне стоит жить!

***

За несколько дней до смерти, когда Клэй Кэллоуэй уже безвылазно находился в палате госпиталя Радшор-Сити, прикованный к постели из-за болезни, он взял Эш за лапу и слабо улыбнулся, глядя ей в глаза:

— Мне осталось недолго. Я очень прошу тебя, Иголочка — будь рядом со мной, когда наступит мой час. Я не смог оказаться рядом с Руби тогда, сорок лет назад, и мне не хотелось бы умирать так, как она — думая, что близкого мне зверя нет поблизости.

Эш лишь кивала, прекрасно понимая, насколько это важно для Клэя. Она добилась разрешения на то, чтобы временно переселиться в палату льва на круглосуточный режим. И когда она была вынуждена уходить из палаты, Эш искренне боялась это делать, опасаясь, что, вернувшись обратно, может не застать Клэя живым, но ей везло — лев, неотрывно смотрящий на дверь, приветствовал ее улыбкой всякий раз, когда она появлялась в проеме.

***

В одну из ночей, когда Эш задремала, сидя в кресле рядом с постелью Клэя, ее разбудил стон льва:

— Руби, душа моя, я рядом…

Эш пододвинулась ближе к кровати и взяла своей маленькую ладонью большую мохнатую лапу льва:

— Клэй, это Эш!

Седой дряхлый лев с тусклой шерстью, в которой лишь с большим трудом можно было опознать прежнюю звезду рок-сцены, посмотрел на нее невидящим взглядом, словно сильно задумавшись и не понимая, кто перед ним, после чего слабо сжал ее ладонь, и уголки его губ тронула улыбка:

— Иголочка, ты здесь… Ты не бросила меня…

Переведя взгляд на потолок и не выпуская ладонь Эш, Клэй закрыл глаза, и из-под его век потекли редкие крупные слезы:

— Руби, подожди, я сейчас к тебе приду. Я обещал быть рядом. Я почти… почти…