Крест на Крест (СИ)

Ещё раз поговорил с Перемогой, наказал бывшему посаднику Степану Твердиславичу во всём помогать моему ставленнику. Посчитав, что тащить все войска в Псков, будет для этого города слишком жирно, я, посовещавшись со своими военноначальниками, принял решение разделить войска.

Второй корпус Мечеслава в составе 9–го Полоцкого, 6–го Ржевского, 20–го Лукомльского, 13–го Минского, 11–го Витебского, 16–го Ельненского, 12–го Витебского, 30–го Слонимского, 19–го Ростиславльского были направлены на север, с целью занять Ладогу, а затем и всю Финляндию, в том числе и шведскую её часть.

А я с оставшимися войсками — первым корпусом, в составе 2–го Смоленского, 15–го Вержавского, 8–го Полоцкого, 4–го Дорогобужского, 17–го Оршанского, 14–го Минского, 5–го Вяземского, 21–го Браславского, 31–й Волковыского полков должен буду взять Псков и возможно пройтись по Немецкой Прибалтике, если всё — таки меченосцы вторгнутся в Псковские земли.

Так, в делах и заботах незаметно пролетел остаток ночи, а уже с первыми лучами солнца я забрался в карету. В полудрёме наблюдал из окошка, как бодрствующие всю ночь толпы горожан заполонили улицы, и под благовест церковных колоколов, молча провожали отбывающие из города войска.

Глава 7

Полевой лагерь, наступающие авангардные войска первого корпуса, разбили на берегу реки Кебь, и уже к полудню следующего дня, по нашим расчётам, они должны будут выйти непосредственно к Пскову.

Уже под утро я был разбужен десятником дежурного отделения телехранителей.

— Государь, тебя спрашивает псковский боярин.

— Кто таков и почему меня?

— Сегодня он ночью со своим отрядом к нам прибег, просит, чтобы дали ему поговорить с тобой.

— Ведите его сюда.

Пока ведут боярина, при помощи одного из телохранителей облачаюсь в шубу, а ещё одна парочка бодигардов торопливо разжигает свечи за столом.

В шатёр ввели одетого в добрую бронь боярина, он тут же низко склонился.

— Здравствуй боярин! — недобро проговорил я, так как с недавних пор был зол вообще на всех псковичей начавших что — то «мутить» с немцами. — Говори кто ты таков и что тебе надо?

— Я боярин Юрий Добрынич, сотский. Сбежал я из Изборска, потому как не хочу немцам служить!

— Поясни, не понял я, при чём здесь немцы.

— Как прознали плесковичи о гибели Новгорода, так и убоялись они князя Смоленского и вступили в союз с Ригой и крестоносцами проклятыми. Уже не первый год они с ними дружны, плечом к плечу в том году воевали против чудинов! Ни с Новгородом Плесков быть не хочет, ни со Смоленском, подавай им собственного князя, коей уже давно с немчурой снюхался!

— Так …, — я встал и прошёлся. — Разговор начинает принимать серьёзный оборот! Позовите — ка сюда воевод и завтрак заодно организуйте, — отдал распоряжение одному из находящихся при мне охранников.

Клоча, Люта, бывшего полковника 8–го Полоцкого, в Новгороде повышенного в звании до ратного воеводы, ныне ставшего командиром всей 1–й рати, а также всех трёх полковников первой рати первого корпуса долго ждать не пришлось. Следом за военноначальниками вошли несколько телохранителей с подносами, в тарелках дымилась каша с мясом.

— Ставьте сюда — широким жестом указал на стол, за которым разместились воеводы вместе с изборским боярином.

— А ты чего как белая ворона, боярин, против веча Псковского пошёл? — не спеша, пережёвывая кашу, спросил у Юрия.

От угощения боярин оторвался с явной неохотой.

— А я в союзе с басурманами быти не желаю! Противно это моей душе православной! — проглотив кашу, патетически заявил боярин.

— Отступятся, может, псковичи от немцев? Передумают? — спросил Клоч.

— Не — а! — решительно повёл рукой Юрий. — По заключении договора Рижский епископ и орденские братья, чтобы слово Пскова было крепко, взяли в заложники три десятка псковичей, половина из которых родом из боярских да купеческих семей.

— Ясно, — протянул Лют, — теперь добром нам не сдадутся!

— Немцы в городе есть? — спросил воевода.

— При посаднике несколько посланников от еретиков обретается, пара рыцарей — фогтов и с ними несколько кнехтов. А самое главное, слыхал я, что немцы с данами вышли из Изборска, готовятся по тебе, княже, ударить вместях с плесковичами.

— Спасибо тебе боярин! Хоть вести и худые, но кто предупреждён — тот вооружён! — и я задумался над сложившейся диспозицией. Не хотел я пока трогать окопавшихся в Прибалтике немцев, но они мне сами выбора не оставили, грубо влезши во внутри русские разборки.