Крест на Крест (СИ)

Въехали в выстраиваемый прямо на глазах лагерь. Обогнули скопище палаток, медленно продвигаясь к центру. Сказывалась близость противника. Все друг друга подгоняли, вокруг царила невообразимая суета, чудом пока не разросшаяся в анархию. Всё лишнее имущество с саней быстро сгружалось прямо в снег и где попало, возницы гнали своих лошадей, тянувших опустевшие сани к передней линии лихорадочно выстраиваемого гуляй — города, командиры размечали сектора для своих подразделений, а пехотинцы спешно ставили палатки. И в это же время, только усиливая общий бедлам, в лагерь начали прибывать шарахающиеся по сторонам первые роты Вержавского полка.

На наше счастье немцы особой активности до конца дня не проявляли став лагерем у Мирожского монастыря. Литовцы остановились на постой прямо у стен детинца рядом со Снетогорским монастырём.

Но уже в сгущающихся сумерках, в то время как в лагерь стали прибывать полки 2–й рати Олекса, Фольквин решил прощупать нашу оборону, атаковав наши позиции силами своих туземных вассалов. Атака разрозненных отрядов латгалов быстро выдохлась, столкнувшись с линией сцепленных саней, за которыми засели русские воины. Отбились без использования артиллерии, пешцы сверху и в проёмах между саней орудовали копьями и бердышами, расстреливали накатывающие волны латгалов из луков. Умывшись кровью и не добившись никакого результата, латыши были вынуждены ретироваться.

А утром следующего дня события понеслись вскачь. Огромное, многотысячное орденско — датское войско перейдя по льду реку Великую, в километре от наших позиций под неустанный рёв боевых труб, начало выстраиваться в своё излюбленное построение «schweinkopf». За немецким клином «кабаньей головы» виднелись маковки псковских церквей и крепостные стены окольного города, но городские ворота пока не отворялись.

В лагере остались только 2–й Смоленский полк и шесть сотен ратьеров. Пять полков выстраивались в поле, вблизи лагеря, на особицу у берега реки Псковы встал 14–й Минский. Русская пехота должна была принять на себя первый удар, а ратьеры появятся в решающий, переломный момент боя или в случае возникновения на каком — либо участке критической ситуации. Особенное беспокойство у меня вызывал правый фланг, именно на него нацеливались пускай и плохо вооружённые, но многочисленные литовцы. Пока щло построение полков я, вместе с эскадроном своих конных телохранителей, словно маятник, курсировал в коридоре между линией войск и гуляй — городом.

И тут, по левому флангу, упирающемуся в лес, ударили эсты. Вываливаясь из кустов и поднимая рой стрел, они накинулись на позиции 17–го Оршанского полка. Полк недолго огрызался стрелами, болтами и ружейным огнём. Эсты, прикрываясь лесом, сумели быстро и без серьёзных потерь сблизиться с оршанцами и навязать им ближний бой. В воздух взмыли мечи и топоры, и только контратака стоящего в гуляй — городе 5–го смоленского батальона позволила быстро отбить этот натиск и загнать чухонцев обратно в лес.

В то время когда на левом фланге бушевал бой, с места тронулось немецко — датское войско. Среди частокола копий колыхались флаги всевозможных форм, размеров и расцветок, но неизменно украшенные крестами. Первые сотни метров рыцарские кони шли шагом, чтобы сберечь силы, но зато на последнем отрезке дистанции всадники разгоняли своих скакунов, нанося по противнику разящую, мощнейшую по силе атаку. Таранный удар — это основа основ всей рыцарской тактики боя.

Враги приближались к нам неспешным аллюром, выстроившись клином, на острие которого двигались восемь хорошо бронированных тяжёлых немецких танков в средневековом исполнении — орденских рыцарей. Позади первой шеренги клина следовали десять закованных в железо конников, следующая за ними шеренга имела численность двенадцать конников — и так по нарастающей, всего шесть шеренг. В шестой шеренги скакало уже двадцать рыцарей. Второй эшелон клина, его основание, представляло собой удлинённое четырёхугольное построение, по краям которого по двое в ряд двигались конники — то ли оруженосцы, то ли крещеные чухонцы, чёрт их разберёт! Для нас главное то, что они были бронированы гораздо хуже рыцарей и скакали на более мелких конях. В центре второго эшелона, внутри конного каре, бежали пешие кнехты, собранные из Риги и других Ливонских городов, облачённые в лёгкие доспехи, вооружённые щитами, мечами, копьями и арбалетами. Впрочем, эти арбалеты были целиком сделаны из дерева, имели взвод — «козья нога», отсюда произрастала их меньшая дальность стрельбы, меньшая мощность выстрела и соответственно убойность. Основная же масса пехоты двигалась, развернувшись широким фронтом, позади ударного построения «schweinkopf», сильно отставая от своего таранного конного клина. Первые шеренги немецко — датских пешцев были укрыты большими прямоугольными щитами. Позади пехотных шеренг наблюдались довольно частые вкрапления конных копейщиков — крестоносцев.