Крест на ладони

В больнице врач-гинеколог, пожилая грубоватая тетка с плечами молотобойца, приняла Анину историю близко к сердцу.

– Пусть твой муж зайдет ко мне, я ему мозги вправлю, как жене здоровье беречь. Заодно и предохраняться научу, а то тебе теперь целый год залетать нельзя. Кругом – столько информации, а этот – темный, как антрацит.

Даниил ничего не сказал Ане после беседы с врачом, но, как оказалось, принял к сведению. После больницы Анна уехала домой к матери. Мама посочувствовала Ане, утешала ее, готовила любимые блюда. Но к жалобам на Даниила отнеслась спокойно. Выслушав её эмоциональный рассказ, она сказала: «Замуж тебя никто не тянул, сама выбирала. А теперь он твой муж, неужели ты не можешь с ним объясниться? Будь добра, уважай его родителей, какие бы они ни были. К ним тебе в гости изредка ездить, а с мужем жить». Осенью они с Даниилом заселились в собственную комнату, где им никто не мешал, но холодок отчуждения поселился вместе с ними. Даниилу упорно твердил, что семья без детей – не семья, но Аня склонялась к мысли, что ему просто лень предохраняться, а о том, как они проживут с ребенком, сможет ли она учиться, он вообще не думает. Сама она считала, что надо подождать с ребенком до окончания учебы, но постепенно пришла к выводу, что ей совсем не хочется растить детей с Даниилом. Очень многое в молодом супруге её не устраивало.

Аня не могла понять, если они вместе ходят на лекции, занимаются, то почему она одна должна заботиться о том, когда и что купить, приготовить, найти время постирать. А Даниила бытовые вопросы не занимали. Катастрофически не хватало денег. Родители в это время бедствовали вместе с заводом, присылать много не могли. Муж удивлялся, как это может быть, им же хватало денег, когда они жили врозь. Именно Аня находила дополнительные заработки: писала курсовые заочникам, делала технические переводы с английского. Она, возможно, пережила бы трудности повседневного быта, если бы не патологическая ревность мужа. Он мог приревновать к «фонарному столбу», устроить скандал из-за одного взгляда, улыбки. Аня перестала ходить на групповые праздники, дни рождения. Даниил считал, что замужняя женщина не должна распускать волосы, краситься, наряжаться. Из всех её вещей признавал приличным только серый сарафан с водолазкой, а все остальное считал излишне кокетливым. Постоянные разборки надоели им обоим, и весной они с облегчением расстались.

После неудачного замужества у Анны появилась, по словам Татьяны, «аллергия на мужиков», пока не появился в её жизни Вадим. С ним было все спокойно и размеренно, они не поругались ни разу за все время знакомства. Несколько раз он делал ей предложение руки и сердца. Чего ей не хватало? Любви? Страсти?

Стукнула входная дверь.

–Что ты мне не позвонила? Вижу окно открыто, перепугалась, побежала, вдруг воры, – скороговоркой выговаривала Татьяна, – Как там в Омске?

–Плохо, отцу стало хуже, обнаружили опухоль мозга, нужна операция в течение месяца.

–Операция? Бесплатная?

–Если бы бесплатная!.. Буду срочно продавать квартиру.

–А Вадим? Ты говорила с ним?

–Поговорю.

–Пойдем ко мне, я курицу приготовила, вкусно получилось.

–Нет, не хочу, извини.

–Ну, как хочешь, возьми ключи, побегу, а то мое чудо в перьях куда-нибудь смоется. Поди уж забыл, что собирались погреб чистить.

Татьяна ушла. Чуткая подруга у нее, поняла, что Ане сейчас хочется побыть одной. С тех пор как бизнес отца стал успешным, Аня не задумывалась о деньгах. Зарплата преподавателя университета, весьма скромная, не позволила бы ей приобрести эту квартиру, уютную обстановку. Она всегда занималась любимым делом. Все дарили и покупали ей родители, как само собой разумеющееся. Теперь настала её очередь. Надо продать все, что можно, чтобы спасти отца. Вадим, конечно, не одобрит. Еще бы! Крах всех планов. Но это – дело второе.

Побыть одной не удалось. Дверной замок рассыпался музыкальной трелью. Ввалилась запыхавшаяся Татьяна.

–Прости, совсем забыла, вот, смотри, в газете напечатали. Собирают сведения о какой-то Елене из Шабалихи, за вознаграждение. Я вспомнила, что твоя мать из этой Шабалихи. Ты тоже туда с матерью на кладбище ездила, я помню.

–Ну и что? Она там давно не живет, а бабушка умерла, когда мама в институте училась.

–Послушай, этой Елене столько лет примерно, как твоей матери. Может, мать помнит, что им надо, в деревне же все про всех знали. Ты пойми, «за приличное вознаграждение»! Вам, что, сейчас деньги не нужны?

–Мама в Омске, а я ничего не знаю из того, что может их заинтересовать.

–А вот и нет! Я уже позвонила, про вас рассказала. Заинтересовались! Еще как! Оставили телефон, чтобы ты позвонила. Евгений Сергеевич, а голос такой приятный, бархатный, завлекающий.

–Татьяна! Все тебе шуточки.

–А что? Я настроение поднять. Серьезно, позвони, чем черт ни шутит. И я пообещала, что ты позвонишь. Не потеряй газету, здесь телефон. А вот тебе валерьянка, пару таблеточек прими, успокаивает. Вреда не будет, я без нее уже инфарктнулась бы. Отдыхай с дороги, я попозже зайду.