Крест на ладони

– В её рассказе как раз ничего особенного. Рассказала, что девочка росла непослушная, хитрая, обманывала всех. Несколько раз убегала из детского дома, возвращали, наказывали. Потом определили в училище. Дальше начинается самое интересное. Дом, в котором проживала Найденова деревянный, двухэтажный, небольшой. Я не надеялся найти кого-нибудь из старожилов, тем более, выходной день, все по фазендам разъезжаются. Но день был для меня воистину удачный. Одна старушка проживала с Валентиной в одной квартире, она привела еще свою подружку с первого этажа. Не представите, с каким удовольствием они согласились рассказать. Взахлеб рассказывали. Я очень их просил, чтобы без крепких выражений, но кое-где мелькало, извините. Послушайте сами.

Марина включила запись. Рассказ шел явно на повышенных тонах. Столько лет прошло, а до сих пор не забыли обид бывшие соседки, выплескивали накипевшее.

Квартира, в одну их комнат которой поселилась Валентина Найденова, мало того, что находилась на самой дальней окраине Новосибирска, еще была неблагоустроенная. Длинный коридор, в который выходило девять дверей от комнат, заканчивался большой кухней. В кухне стояло девять столов, столиков и тумбочек по числу хозяек, так как места, чтобы разместить всем по обычному столу не хватало. Это был самый больной вопрос обитателей квартиры. Обладатели тумбочек чувствовали себя обойденными и враждовали с хозяйками столов. В кухне постоянно стоял чад, висело мокрое белье, и кто-то с кем-то ругался. И без Валентины обстановка в этой квартире была напряженной.

Валентине досталась самая маленькая комната квартиры, метров пять или шесть. Комнату когда-то сделали из бывшей кладовки. Первым делом Валентина выбросила пару столов на кухне и поставила свой собственный стол, подобранный на какой-то помойке, заявив, что ей негде ставить стол в своей каморке.

Матерые и видавшие виды бабы собрались «намылить шею нахалке», как она привела к себе двух совершенно бандитского вида мужиков и девицу отметить новоселье. На девице была мизерная юбчонка, а кофточка скорее напоминала лифчик. Все уселись за Валькин стол на общей кухне. Мужики принесли бутыль с каким-то мутным содержимым, селедку и консервы. Вся компания, не стесняясь общества, выпивала и закусывала. Когда кто-то из соседей возмутился, что они загородили проход, верзила, весь в жутких наколках, вытолкал народ из кухни, пообещав прирезать.

Никто не знал, ходила ли Валентина на занятия в свое училище. Она могла вернуться под самое утро или сутками отсыпаться в своей комнатке. Подозрительные личности так и шныряли туда-сюда. Соседки дружно написали анонимное письмо. Пришел участковый, Валентина была трезвая и одна. Поулыбалась милиционеру, а когда закрылась за ним дверь, пригрозила, что они наплачутся, если будут ей мешать жить.

Но, слава Богу, есть все-таки Бог на этом свете, года не прошло, как загремела Валентина на зону. Грабанули они с приятелями магазин, да еще сторожа по голове тюкнули. Приятель все на себя взял, к тому же ей восемнадцати не было, много не присудили, но отправилась, как миленькая, в колонию. Хотели шустрые соседи комнатку её себе забрать, да органы опеки вмешались.

Год прошел, и вернулась Валентина в свою комнату, да не одна, а с дитем. В семнадцать лет родила! Пацана пристроила в круглосуточные ясли, сама на работу устроилась. Мужики к ней похаживали, но спокойные, в кухню не заходили, все больше в комнате сидели. Ночевали иногда, но кто из нас не без греха, главное тихо было. Соседи успокоились, и тут на тебе! Опять посадили Вальку, краденое хранила. Колю, сына её, в дом малютки определили, но комнату за ней оставили.

И что вы думаете, она снова по амнистии вскоре вышла, и снова с дитем. На этот раз девочку родила, и виданное ли дело, Марианной назвала. Это сейчас Анжеликами, Марианнами, да еще как-то мудрено называют, насмотрелись сериалов разных заграничных, а в то время такие имена в диковинку были. Да еще отчество у этой Марианны было записано Егоровна, а отца, конечно, как у Кольки не было и в помине. Смех просто, Марианна Егоровна! Нет, чтобы попроще, Таней там или Катей назвать. Вот тут-то все поняли, что раньше были цветочки, а сейчас ягодки начались. Пьянки-гулянки, что день, что ночь им все равно. Кухня и коридор общие, а они уделают все, а убирать не убирают, и слова им не скажи, боязно. Колька, сынок её, между ними вертелся, бандит-бандитом рос, огрызался. А девчонку её маленькую жалели, подкармливали.

Куда соседи только ни жаловались, а к ней с уговорами придут, постыдят и уходят. Наконец, пригрозили, что материнства лишат и выселят. Согласилась она лечиться от алкоголя. Полгода её не было. А вернулась, детей взяла из детдома и съехала с квартиры: объявила, что замуж выходит. Как все рады были – верите, нет – даже стол общий накрыли: кто пирог испек, кто картошки наварил. Никогда так дружно не сидели. И, слава Богу, не видали её больше, но уверены, что ничего путного в жизни у этой «прошмандовки» не получилось.

– Как вам рассказ?