Крест на ладони

Я позволила Игорю донести отобранные книги и здоровый польско-русский словарь до автобуса на Шабалиху. Позвонить ему я не обещала, но телефон взяла, вдруг пригодится.

Звенело лето теплыми грозами, наливалась малина в саду, белели ромашками луга вокруг Шабалихи. Я валялась в гамаке с книгой, загорала и занималась собой, как советовали книги и журналы. Пила противные сырые яйца, чтобы поправиться, делала маски для лица, обливалась контрастной водой и выполняла разные полезные гимнастические упражнения. Приходила Галя. Я переводила с польского языка новые книги, а она помогала мне, выписывая в тетрадку незнакомые мне слова. Так я быстрее запоминала. Одна книга была по истории гигиены и косметики, вторая с конкретными рекомендациями, а третья на тему «Как доставить удовольствие мужчине в постели». Ну и козел этот Игорь! Я смотрела на Галю другими глазами: слипшиеся ресницы, комочки туши под глазами, глаза густо подведены черным карандашом и голубые тени. Наверное, у каких-нибудь цыган покупала косметику. И все как у всех. Ну, нельзя всем без разбора и на все случаи жизни эти голубые тени! А как ей не идет мини юбка! Я бы на её месте прикрыла колени и сделала разрез сбоку. Я сначала пыталась ей дать дельные советы, но потом поняла, это бесполезно: пусть делает, что хочет. Роза отрабатывала на стройке в городе и приезжала в пятницу на выходные. Как я её ждала! Вечером в пятницу встречала автобус, мы шли с ней к тете Миле, пили чай с пирогами, а потом шли ко мне и болтали почти до утра. А в субботу были танцы. Здание нового дома культуры еще строилось, танцы устраивались в помещении старого клуба. Свет горел лишь на сцене, где стояла радиола. В тесном зале на дощатом полу задорный шейк сменял танго с тесными объятиями и поцелуями тайком. Мне нравилось опаздывать. Самые нетерпеливые стояли за оградой и гадали, с какой стороны мы придем: от меня или от Розы. Ни одного танца мы не стояли, если только сами не хотели этого. Танцевать с нами все почитали за честь. Существовала негласная очередь, приглашать нас на танец. После танцев заходили к Розе за гитарой и шли на берег речки, жечь костер. Дрова парни заготавливали загодя. Мы с Розой садились на самое удобное место на чей-нибудь пиджак. Потрескивали дрова, искры взлетали ввысь, и пелись песни под гитару. Пели все подряд и блатное и из Окуджавы и Высоцкого. Но всегда просили Розу петь романсы. Её научила Нина Матвеевна. Роза пела о безумной любви и горькой разлуке:

«Сияла ночь, в окно врывались гроздья белые,

Цвела черемуха, но как цвела она.

Тебя любил, тебе шептал слова несмелые,

Ты в полночь лунную мне сердце отдала».

Голос Розы завораживал, волновал души, и все просили петь еще и еще. Потом все провожали Розу домой, а меня провожал один Женька, Жека, как его звали на улице. Он был старше меня на целых три года и учился в военном училище и еще среди девчонок считался самым красивым парнем. За кустами сирени мы целовались, по-настоящему, взасос. Горячие руки скользили по ногам, поднимали кофточку. Я, шутя, била его по рукам. Жека руки убирал.

–Ты выйдешь за меня замуж? – спрашивал он.

Я отвечала, что подумаю. Вот возьму и выйду первая из девчонок замуж, да еще за такого красавца. Все умрут от зависти. Замуж за Жеку я не собиралась. Ехать с ним в какой-нибудь гарнизон в тьму-таракань? Нет, это не для меня. Дома горели припухшие губы, сладко ныл низ живота. Ветерок из открытого настежь окна студил мое обнаженное тело. Снились сладкие и стыдные сны. А в следующую субботу мы опять целовались с Жекой. Борьки в Шабалихе в то лето не было: он, как подающий надежды спортсмен, уехал на какие-то сборы. Я не вспоминала про него.

К концу лета я немного поправилась, перестали выпирать ключицы, и стало возможным как-то открыть плечи. Конечно, мне было далеко до потрясающей женственности Розы, но своим результатом я была довольна. Загоревшая, с новым обликом и в модных тряпках, я произвела в группе фурор. Неожиданно меня выбрали в бюро комсомола от факультета. Постарался Вова Рогов, тот самый, с которым я беседовала летом в комитете. Борька явился в белой модной куртке и потрясающем спортивном костюме. Он коротко подстригся. Занятия тяжелой атлетикой пошли ему на пользу, смотрелся он очень даже ничего.