Крест Шарлотты

– Как ни странно, наоборот. Я вспомнила некоторые детали, на мой взгляд, достаточно подозрительные. Когда мы встретились впервые, Илзе назвала меня русской и сказала, что угадала по акценту. Мне сразу показалось это странным, потому что акцента у меня нет. Я же лингвист и разбираюсь в этом. Получается, она уже знала, кто я и откуда. Теперь я думаю, что наша встреча вообще была не случайной. И еще. У нее в гостях… Я сегодня старательно вспоминала нашу беседу и пришла к выводу, что каждое слово готовилось заранее. Словно она прощупывала меня, понимаешь?

– Не очень.

– Они с сыном все разговоры выводят к Шарлотте фон Ливен. Как бы случайно, разумеется. Мне кажется, они хотят понять, волнует ли меня эта тема.

– Значит, их она точно волнует.

– Чрезвычайно. Когда Отто рассказывал о Шарлотте, он все время смотрел мне в лицо. Илзе тоже.

– Ты знаешь, у меня с Отто тоже было что-то подобное, когда я появился во дворце. Он даже в друзья мне набивался, но как-то не срослось.

– А может, просто убедился, что ты не тот, кто им нужен.

– Ты хочешь сказать, они проверяют всех, кто появился в Межотне недавно и имеет отношение к поместью Ливен?

– Похоже, правда? Только непонятно, что они хотят узнать.

– У меня есть предположение. Кстати, за два года, с тех пор как появились Мазинги, приехавших не так много. Кроме нас с тобой новенький тут только Сирмайс. Он живет в Межотне всего год или чуть меньше. Несколько приезжих работали во дворце непродолжительное время и уже уехали. Все остальные в поселке давно.

Лиге показалось, что в ее голове промелькнула какая-то мысль, но она не смогла ее уловить. Что-то насчет тех, кто живет в Межотне давно. Нет, не поймать.

– Надо обсудить твою версию с Мартином. Если с ним было то же самое, моя догадка вполне жизнеспособна.

– Какая?

– Потерпи немного. Я должен ее додумать. Кстати, вчера я не успел забрать с дачи все вещи. Придется завтра опять ехать.

– Можно я с тобой?

– Не стоит. Просто перетаскаю все, что осталось, закрою дом на замок и к вечеру вернусь. Алекс поможет, если что.

Весь следующий день она собиралась просидеть дома с племянниками. Узнав, что сестра никуда не спешит, Инта поехала в Ригу подавать заявление на развод. Лига тоже понимала, что ничего нельзя вернуть – ни любовь, ни доверие, ни Эдгарса, хотя, похоже, он был уже не так нужен. Просто сестра, как и Лига, всегда считала, что семья – главное в жизни женщины и, если она есть, за нее надо держаться руками и ногами. Поэтому Инта так долго не могла поверить в случившееся, да и Лига, чего уж там, не до конца верила, что ее браку также пришел конец. Уж такие они с сестрой несовременные. Родители так воспитали. Сами прожили свой век в любви и согласии и своих детей учили тому же. Но у них так не получилось.

Перед отъездом, завязав поясок на сногсшибательном желтом плаще, Инта накрасила губы алой помадой и, увидев на лице сестры скептическую, как ей показалось, улыбку, сказала:

– В этот раз я делаю это не для него. Просто не хочу терять уверенности в своих силах. В конце концов, я красотка, и все должны об этом знать!

Она тряхнула кудрями, притопнула каблучком и, послав сестре воздушный поцелуй, выпорхнула из дома.

Все-таки Инта и она, Лига, совершенно разные. Инта все проблемы трет к носу. Немножко погорюет, поплачет и идет дальше. У Лиги так не получается. Она все пережевывает медленно, как жвачное животное траву. Коровка ты моя, тугодумная, сказал бы Мишка. Вот и теперь она снова и снова «пережевывала» свою ситуацию. Как могло случиться, что, не порвав со старым мужем, она, искренне считавшая себя боязливой полевой мышью, практически дала согласие на брак с другим человеком? Это же совсем на нее не похоже! Может, она плохо себя знает?

Поразмышлять об этом основательно, с самобичеванием и покаянными слезами, не получилось. Довольно быстро мысли переключились сначала на Вайса, а потом на всю эту загадочную историю с привидением, Мазингами и всем остальным. В этом направлении мысли побежали довольно быстро, но нестройно. Два и два никак не складывались и не умножались в ее смятенной голове.

К тому же сосредоточиться не давали племянники. Лишь к обеду, когда они, устав носиться по дому и колошматить друг друга, обнявшись, уснули на ковре, Лига наконец смогла нормально поесть и снова начать думать.

Мазинги, Айя, Сирмайс и привидение – все это звенья одной цепи. Стоит потянуть за одно, и вытянется вся цепочка. Вот только за какое? А если начать с Илзе и выяснить, действительно ли она инвалид? Тогда многое могло бы проясниться. Предположим, именно она «работает» привидением, которое по ночам появляется во дворце. Ну, хорошо. Допустим, так оно и есть. Но зачем она это делает? Что ищет? Или у нее просто лунатизм в последней стадии? Тогда почему она разгуливает именно в этом месте? Знает ли об этом ее сын? Они заодно или нет? Если сообщники, значит, ищут одно и то же. Клад? Что за клад? Илзе в разговоре с ней что-то говорила про масонов и их тайны. Намекала? Но зачем ей намекать Лиге на какие-то тайны? Что она хотела выяснить?