Крест Сталина

«Значит это не сон...» — разум генсека мгновенно навернул на кромку ресниц горошины скупых мужских слез...  — «Где ты, Корней? Почему не спешишь на помощь к своему другу? ...  Разве это стоит тех денег, за которыми умчалась твоя беспокойная душа?...  Так кто из нас медведь?...  Или я — комар? — наталкиваясь друг на друга, его мысли вновь перешли в броуновское движение. — Боже, здравствуй!...  Нет-нет, у меня еще много дел на грешной земле...  Я должен управлять этим стадом, столпившимся в очереди за моей смертью! Я — вождь?!...  Или они уже успели...  избрать нового? — розовая пена с хрипом поползла сквозь стиснутые зубы на глухой подворотничок...

Берия дал команду и вызванные офицеры охраны, засинхронизировав совместный напор, с разбега выдавили дверь. Железный каркас рухнул, заставив зажмуриться стоявшего позади Хрущева.

В последний миг, умирающий Сталин увидел, как из створа дверей выкатился Маленков, совершенно пьяный Василий и перепуганная Светлана. Других: многочисленных охранников и трясущихся от страха врачей, вождь совершенно не узнавал.

Огибая сгрудившихся у входа людей, Лаврентий скользнул по направлению к вождю. Опустился, низко склоняясь над ликом вождя, словно, стараясь по неподвижным чертам застывающего лица понять последние намерения вождя: оставаться или уходить из этого мира.

Но Сталин был еще жив. Сухой пистолетный взгляд заставил Берию склониться еще ниже и поцеловать холодеющую руку...

Последние конвульсии не стронули тело. Только пробежали малозаметной дрожью с ног до головы. Лицо застыло неподвижной землистой маской. И тут...  наводя ужас, правая рука генсека, вопреки законам парализованного мира согнулась в локте и движимая неимоверным усилием воли замерла в большевистском приветствии. Словно стараясь вновь напомнить, что главное — это движение. Так и умер...  не понятый своими соратниками...

* * *

— Лаврентий Павлович, генерал-лейтенант исчез!

— Как исчез? Я вчера видел генерала на расстоянии вытянутой руки...

— Его мы и арестовали. То есть...  тьфу ты...  мы арестовали Волкова...  Но это не он!

Портрет Дзержинского медленно съехал со своего законного места. Берия мотнул головой, возвращая на место ускользающие массивные напольные часы и дорогую люстру из богемского хрусталя...

Паркисов сделал вид, что не заметил треволнений министра. Положив перед ним стопку испещренных листов, на всякий случай отступил на пару шагов.

— Вот копия допроса гражданина, задержанного по вашему приказу!

— Я не давал таких указаний! Волковых по России миллион, а мне нужен настоящий! — Берия схватил бумаги и пробежал глазами текст. — Волков...  год рождения. Все правильно...  Похож...  как две капли воды...  Вот! Нашел!...  Отчество не его!...  Откуда этот человек?

— С Камчатки...  Майор инженерных войск Волков Виктор Иванович проходил здесь в Москве лечебный пансион в ортопедическом центре...

— Тоже без ног?

— Ноги на месте...

— Так, что у него не в порядке?

— Вроде, все на месте:...  руки, голова...

— Это у тебя две головы — и не одна не работает! — Нарком взорвался потоком нецензурной брани: — Я не верю, что нас переплюнули!...  Не верю!!! Прочесать всю Москву! Границы — на замок! Ввести жесточайший пропускной режим для дипломатических работников...  — Лаврентий Берия обречено пробарабанил пальцами по столу. — Из под земли найти!!! Понял, сволочь?!

— И я говорю, что он — сволочь! — Паркисов ловко отбил последнее ругательство в адрес бывшего начальника подотдела. — Что с этим...  майором делать?

— Его надо тщательно допросить!

— Уже допросили...  Боюсь, «крыша» у него поехала. Второй день сидит, качается и мычит непонятно что...  Какие то камчатские песни...

— Нам лучше! По всем правилам разведки, двойник использовался втемную, поэтому толку от него никакого не будет...  Оформите инвалидность, дайте медаль и пусть катится на кудыкину гору, без права въезда на Большую землю! Нам нужно делать другие дела. Готовьте приказ на досрочную амнистию. Народ соскучился по доброй руке! А мне нужна всенародная поддержка!

Берия выкатился на середину персидского ковра, раскинувшегося цветастым островком под хрустальной люстрой. Сотни фиолетовых искорок упали дождем на белоснежный френч министра. Золотая звезда Героя гармонично вписалась в ансамбль маршальских погон.

Увидев нарождающегося властелина бесхозной России, генерал Паркисов почувствовал знобящую дрожь...

г. Владивосток. Россия.

Небо, сплошь затянутое серыми облаками, гнетуще давило на атмосферу огромного портового города. В морском тумане затерялись грозовые очертания стоящих на рейде военных кораблей. То тут, то там преддождливое ненастье разрывали могучие басы большегрузных траулеров и разнобойные свистки копошащихся буксиров. Начались новые трудовые будни послевоенной России...

Поезд «Москва-Владивосток» остановился перед поникшим семафором, жалобно тутукнул и распустил вдоль перрона белые клубы отработанного пара. Одновременно с этим действом грянул гром, и на спешащих пассажиров упали первые капли дождя...