Крест Сталина

— А кто тебе сказал, что он это делает? — взволнованно задышал Корней. — Он как цепной пес стоит у золотого ларца, оберегая ручеек от возможных проколов. Агентов, работающих без ограничения, он инструктирует лично и с особой тщательностью. Задание одно — найти утечку. А это изначально — липа! Но если вдруг что-то и найдется, агента сразу убирают, а причины, повлекшие «засветку» канала тут же устраняют. И так без конца — народу то много! — Крест заскрипел зубами. — Лично я не собирался зажигать революцию за свой счет! Я плевал на все его коммунистические заморочки. Я тридцать лет слепо верил, что он печется о босяках. Ан нет, он просто боролся против тех, кто украл у него весь большевистский общак...  Он хорошо начал, но, поверь, он плохо кончит! — Крест громко рассмеялся от эйфории задуманного плана. — Я объявил ему войну!!! Коба забыл, что «бог велел делиться», и нашу долю, по запарке, положил в карман. Так что у меня один путь: забрать «капусту» и пусть баскак удавится от своей беспомощности! Он слюной захлебнется, когда поймет, что его обскакали. Он ведь знает, что деньги мне не нужны...

Из слухового проема опустилась голова Кочана.

— Звал, командир? — перевернутая голова улыбнулась. — Ну, и работка, гхы-гхы, сколько есть пальцев — все затекли, к ядреной паперти!

Голова исчезла, сменившись на пару худых ног, обутых в ковбойские сапоги. Следом за ними вынырнул и сам их владелец...

Кочан перевернул покойника и нашарил в отворотах куртки большой бумажник. Выпотрошив содержимое, отдельной стопкой положил деньги, квадратик пригласительного билета и черно-белые фотографии. Затем переместился к другому убитому. К бумажной горке притулились запаянный прорезиненный пакет и пластмассовые коробочки с патронами.

— Во, бля, на Яшку похож! — Кочан осветил фонариком одноглазое лицо убитого боевика. — Они были, точно! Только энтот молчал, все моргалами хляпал. Я еще подумал, что он языка, наверное, не знает, гхы-гхы, ментяра поганый!

Крест вязко поднялся и неожиданно ударил Агабека чуть ниже уха. Тот мешком завалился на подставленные руки Кочана.

— Ничего он не понял, даром, что чекист, — прохрипел Кочан, — считай, из дерьма вытащили, а он все — Сталин, Сталин...  — Озираясь на слуховое окно, прошептал обречено: — Не донесем его — лучше грохнуть на месте!

— Делай, как договаривались! Завали трупы, собери деньги, патроны, проверь воротники, может, там ампулы вшиты?! Через час встречаемся у Бизона в порту!

Корней нагнулся и подхватил прорезиненный пакет.

Он знал, что там лежат чистые бланки паспортов и прочая мелочь, без которой не обходится ни один шпионский мир...

ГЛАВА 71

Польша. Концлагерь...

Концентрационный лагерь вырабатывал щебень столь необходимый для блага и процветания Третьего рейха...

Тяжелый смог непроглядной пылью поднимался из расщелины каменоломни. Поверху, обрамляя земной провал, стояла цепочка из автоматчиков и беснующихся немецких овчарок. Дробный рокот каменной канонады разносился окрест, заставляя местных старушек истово креститься и зазывать проклятья на супостатов.

Стояло жаркое августовское лето 1944 года...

— Всё, баста! Не могу больше, — Червонец сел на тупоконечную вершину большого камня. — Рука совсем достала! Сделай, что ни будь!

Мойша безразлично пробросил взгляд. Слоноподобная опухшая правая рука Копейкина зловеще источала гнойный аромат, доставляя ему неимоверные страдания.

— Halt! Steit auf! — долетел голос невидимого охранника. — Steit auf, schneller!

Мойша, подстегнутый окриком, спешно подошел к Червонцу и, нашарив острый осколок щебенки, с силой ткнул им в область предплечья. Струйка гноя лениво перекатилась через разодранный рукав полосатой робы и мгновенно покрылась сизым налетом каменной пыли.

Копейкин навалился на валун, и из его глаз самопроизвольно брызнули слезы. Механическое воздействие выдавило остатки склизко-белой кашицы и, наконец, обнажило пучок пульсирующих кровавых мышц. Мойша отвернулся.

— Halt! — снова пролаял часовой.

Одновременно с клацнувшим затвором рабочий ритм каменного чрева возобновился в прежнем темпе...

Вечером, когда уставшее солнце еще только собиралось упасть за горизонт, заключенных стали выгонять на поверхность. Практически лишенные мышечного покрова военнопленные с трудом выбирались из каменоломни, что в свою очередь растягивало на неопределенное время процедуру подсчета живых и умерших заключенных. Это налагало дополнительные обязанности и, бывало, уходящая колонна слышала автоматные очереди охранников, добивавших беспомощных доходяг...

В концлагере колонну построили в один ряд. Еще раз перепроверили и оставили под надзором автоматчиков. Невдалеке за сетчатым проходом, вдоль которого тянулся аккуратный ряд приземистых бараков, чернели автомашины, и толпилась многочисленная группа немецких офицеров, тоже в черном.

Из всего увиденного Копейкин сделал вывод, что сегодня, максимум завтра, численность концлагеря заметно поубавится. Откликаясь на невеселую перспективу, правая рука закровоточила, и Егор явственно почувствовал саднящую и выворачивающую жилы боль...