Крест Сталина

— Сталин делает опору на высокопрофессиональных и особенно преданных ему людей! Национальность, партийная принадлежность и наличие «темных» пятен не имеют для него никакого принципиального значения...  Судите сами, — генерал откровенно выложил лист, испещренный крупным машинописным текстом, — родной брат жены Берии — князь Гегечкори занимает пост министра грузинского правительства в изгнании во Франции! Кроме того, племянник Берии добровольно перешел на сторону Германии и «работал» против Советов. И ничего...  нарком трудится на ответственном посту! — Беркович залпом отпил воды из президентского стакана и уголком салфетки промокнул влажные губы. — И таких примеров сколько угодно! Одна беда: при малейшем отступлении от линии партии любое лицо попадает в жернова, из которых никому не выбраться. Независимо от национальности и прошлых заслуг! — Советник вынул из папки фотографию, которая мгновенно пошла по кругу, более всего, задержавшись в руках английского премьер-министра: — Это Серебрянский, настоящая фамилия Бергман, второй человек в советской разведке. Еврей! — советник глубокомысленно почесал затылок. — Перед войной группа Бергмана занималась тончайшей операцией по привлечению активов со стороны еврейских финансовых кругов. У них не получилось, и виновные были наказаны! — Беркович опорожнил президентский стакан и закончил свои выводы: — Что поделаешь, если даже я не знаю, почему все деньги у евреев? Мне, еврею по происхождению, их тоже не дают!

Черчилль заерзал, внезапно осененный пришедшей в его голову мыслью. Не выдержав напора бурлящей догадки, выстрелил из дымовой завесы:

— Если сейчас среди русских разведчиков отсутствуют репрессии, то выходит, большевики получили деньги?

— Совершенно правильно! Об этом говорит и то, что НКВД в спешном порядке проводит войсковую операцию на своей территории. Крымские татары, чеченцы, ингуши, калмыки, карачаевцы и прочие народности «зачищаются» под будущую территорию для еврейской автономии. Коммунисты спешат получить второй финансовый транш для продолжения войны!

— И вы об этом знали?! — встрепенулся Черчилль. — Знали и молчали, прекрасно понимая, что Англия несет на себе львиную долю бремени войны! Мы потеряли всю метрополию и весь торговый флот! И, как выясняется, можем лишиться даже не первого, а уже второго денежного пая финансовой помощи! Я не удивлюсь, если узнаю, что он уже получен русскими...

— Наполовину! Когда Сталин готовился к сдаче Москвы, вашими доблестными королевскими гренадерами там и не пахло! Что прикажете делать банкирам? Они обыкновенные люди и, испугавшись перспективы, передали секретные счета с кучей денег. Кстати, наших полнокровных долларов! — президент засиял, как только что отчеканенная серебряная монета.

— Сталин — зло преисподней! Сущий дьявол, укравший победу у матушки Англии! — Черчилль сыпал пеплом и бросал угрозы, не заботясь об имидже премьер-министра.

— А к чему мы будем апеллировать? Мы долго не открывали второй фронт...  Это ведь по вашей инициативе мы тянули с Гитлером, стараясь стравить двух спортсменов!

— Но если Сталин такой плохой, зачем вы ему помогаете?

— Ну, во-первых, он исправно возвращает деньги! А, во-вторых, в этом мире, господин премьер-министр, от нас уже ничего не зависит! Я не могу проследить, каким образом у него оказываются наши технологии, секреты и готовые изделия, с которых Туполев снимает мерки...  Меня больше всего сейчас беспокоит, что разведку в Германии курирует женщина![54] Куда в таком случае развернул свои орудия Берия? Неужели он копает, что-то под нас? Мне докладывали, что его люди стелются по захваченным территориям, вывозят энергетические установки, ищут ученых-ядерщиков, специалистов и квалифицированных рабочих...  Гестапо с трудом отбивалось от наскоков советских диверсантов в Пенемюнде и в Норвегии. А там — «тяжелая» вода! Вам это ни о чем не говорит?

— Абсолютно ничего...

ГЛАВА 75

Симметричный ряд бетонных надолбов замыкал короткую шеренгу пехотинцев, построенных по случаю вручения наград отличившимся гвардейцам. Капитан басил, выкрикивая имена нанайцев, которые, жмурясь, подставляли и без того узкоглазые лица теплому апрельскому солнцу.

— Гвардии младший сержант Хиок Иванов!

— Я!

— Для вручения боевой награды выйти из строя!

— Есть! — Аман двинул пыльные сапоги к столу, накрытому отрезом мятого красного ситца.

Капитан сунул в подставленную ладошку малиновую коробочку и забубнил что-то одобрительное, прихлопывая солдата по изломанным полоскам погон.

Через пару солдат награждение закончилось, знамя свернули, и капитан укатил на «виллисе» обратно в полк...

— С тебя причитается, Хиок, — единственный русский, он же командир взвода, сержант Михнов плотоядно посмотрел на фляжку рядового. — Отметить надобно, пока начальства нет!

— Накаркаешь, потом будешь маму вспоминать, — открутив крышку, Валихан стал привычно разливать НЗ в подставленные алюминиевые кружки.