Крест Сталина

— Кругом проблемы! Наши потери несравнимы с потерями союзников — раз. И катастрофически не хватает специалистов по определению ценности трофеев — два. Шлют сюда всякое дерьмо! Каждый генерал вагонами гонит женские чулки, шторы и прочую чушь, а генералов у нас больше тысячи. Зачем Жукову чемодан подтяжек?.. Мы имеем десятки тысяч разоренных предприятий и на пять триллионов прямых убытков. Нам нужно что-то существенное...  — вождь разогнул пальцы и подавил нарастающее волнение. — Когда мы получим дополнительный кредит на восстановление? У меня имеется ряд документов, подтверждающих активность деловых кругов на Лондонской бирже...  Смогут ли ваши специалисты допустить обвал английского фунта стерлинга?.. Где деньги, которые напечатал Гитлер на нашем оборудовании?

— Полмиллиарда фунтов, товарищ Сталин, находятся в надежном месте. «Тихая» эмиссия произойдет в новозеландском регионе после соприкосновения советских и японских войск в Манчжурии, предположительно в конце августа 1945 года! Кроме этого агент «Ребека» произвел контрольные действия для завершения операции «17»...  Сейчас можно говорить об удачной откачке денег в объеме восемнадцати процентов от общей суммы партийной кассы нацистов. Приходится учитывать, что степень защиты вкладов идет по категории «Zero»!

— Почему именно восемнадцать, а не пятнадцать, или двадцать процентов?...  Товарищ Волков, наверное, научился занижать контрольные цифры...  чтобы был резерв для перевыполнения?!...  Не надо сомневаться в умственных способностях товарища Сталина. Он понимает, что вклады по категории «Zero» это уже не деньги конкретно Гитлера, Бормана или Геринга, а деньги других юридических лиц...

— Совершенно верно, товарищ Сталин. Удалось «отмыть» только искомую цифру. Это достаточно внушительная сумма, перекрывающая двухгодичный бюджет нашей страны! Банки, у которых исчезли эти деньги, не смогут легально объявить о потере обезличенных денежных средств. Наш расчет строится на том, что с партийными деньгами нацистов и последующими судебными процессами никто связываться не будет.

— Надо учесть эти обстоятельства и проработать вопросы защиты нашей советской партийной кассы, чтобы в дальнейшем никакие друбинские не смогли найти концов...  Наши деньги должны работать во имя блага народа, по праву заслужившего нового общества! — в глазах вождя заблестел оранжевый огонь, зажженный новыми перспективами. — Надо добиться чистоты наших рядов, избавления от возможных казнокрадов, воров и политических аферистов...  И обязательно застраховаться от возможности потери всех богатств! — Сталин на мгновение замолчал и, толкаемый личным любопытством, тихо спросил: — Что слышно о Симоненко, не появлялся ли он снова в Бостоне?

— В Бостоне мы потеряли двух ликвидаторов. Трупы кремированы, как неопознанные...  Вездесущие репортеры отнесли все это на уголовные разборки внутри русской диаспоры.

— Выходит, спецпринадлежности в руках Корнея?

— Да, вполне возможно, что он появится под другой фамилией...

— На территории Швейцарии?! — усы уползли кверху, обнажая прокуренные желтые зубы. — Сам не знаю, почему я до сих пор терплю товарища Волкова?!

Наверное, вождь подумал, что шутка удалась...

ГЛАВА 77

2 мая 1945 года...

Когда я очнулся, мое многострадальное тело саднило и сотрясалось мелкой дрожью. Вдобавок, большая кувалда со звоном долбила в затылок, и тысячи маленьких чертиков врывались в мое внутричерепное пространство...

Лишь после третьей попытки я с трудом перевернулся на левый бок...

Где я?.. В Берлине?.. А может в Москве, у Лаврентия Берия?.. Именно к нему угрожал отправить мою персону суровый полковник из НКГБ. До сих пор помню его безобразный шрам на правой щеке, бесконечные намеки на расстрел, и откровенные расспросы о Корнее...

Но я ничего не сказал и меня, скорее всего, отправили поближе к Лубянке. Несусветная тряска, щербатые доски и крутой загиб металлической скобы с проржавевшими гайками наводили на мысль, что я в каком-то вагоне, переделанном расторопными чекистами в походную тюрьму. Вернее в малой его половине, огороженной толстенными дубовыми досками и внушительной паутиной колючей проволоки.

От невеселых мыслей мое тело затряслось еще сильнее — потолок, крытый изнутри куском ржавого железа, расплылся большим лиловым пятном, затем перетек в некую замызганную массу, и я вновь окунулся в небытие...

Сколько я пребывал в таком подвешенном состоянии? Может быть, год?.. Может быть, два?.. Вновь встряхнуло...

— Мать вашу!.. — раздалось снаружи.

Одновременно с визгом тормозных колодок мое тело неудержимо покатилось вперед, ударилось о скобу, и припечаталось — аккурат — между двух щербатых досок.

Через щель в тамбуре были видны чьи-то бесхозные офицерские прохоря[55], слепящие потоки станционных прожекторов и длинные тени набычившихся зениток...

Майор щелчком отбросил окурок, метнулся к боковому поручню тамбура вагона, и зарычал в темноту:

— Стоять, быдло!!! Объект категории «С» — стреляю без предупреждения!!!