Крест толкователей

Ракитин стукнул в дверь четыре раза, а после паузы – еще два. Открыл Самохин. Вид его был хмур, рукава рубахи засучены, а из руки свисала мокрая тряпка.

На кухонном столе стоял таз с мыльной водой. Самохин, подойдя к нему, прополоскал в воде тряпку. Все поверхности вокруг – шкафов, стола и кухонных полок – были покрыты разводами высохшей известки. Но больше всего пострадал пол. Линолеум на нем пошел волнами, под которыми мокро хлюпало.

Самохин снял решетку с газовой плиты и стал протирать тряпкой между конфорками.

В дверях кухни, прислонившись плечом к косяку, остановился Ракитин.

- Я думал, с тобой что-то случилось, - разочарованно сказал Ракитин, едва переводя дух. – А тут… Ерунда какая-то.

Самохин перевернул банку «пемолюкса» и потряс ее над плитой, как перечницу.

- Вот именно! Случилось! – он развел руки и огляделся по сторонам. – Считаешь, это все ерунда? Сверху натекло. Нинка меня теперь точно убьет. Козел твой Лунин, вот кто!

- Почему мой? – удивился Ракитин.

- Ладно, пусть будет не твой!... Пусть будет мой, ладно! Устроил мне тут… и смылся. – Самохин поднял глаза и с отчаянием посмотрел на Ракитина. - Все обои, блин, вся плитка… Пол вздыбило…

Ракитин поднял голову и посмотрел на влажный еще потолок. Он был покрыт шелушащейся побелкой и уже начинающими желтеть разводами.

- Я наверх схожу, - вздохнул капитан.

***

Ракитин поднялся этажом выше. В квартире, в которую хотел он попасть, стояла новенькая металлическая дверь. Ракитин внимательно осмотрел ее, дотронулся пальцем до косяка. Дверной проем был заштукатурен, и, причем, не так давно – штукатурка оказалась еще сырой. Было совершенно очевидно, что дверь поставили, возможно, не далее, чем час назад.

Ракитин протянул руку и нажал пальцем на новенький звонок.

Протерев поверхность плиты, Самохин поднял чугунную решетку и поставил ее на место. В этот момент под ногой его что-то хрустнуло. Самохин наклонился и увидел разбитое и уже засохшее куриное яйцо.

***

Ракитин стоял перед дверью, все еще ритмично нажимая на кнопку звонка. Когда число нажатий дошло до десяти, Ракитин опустил руку. Дверь так и не открыли.

Самохин раскачивался на полу, стоя на четвереньках. Упираясь ладонями, коленями и пятками, он налегал на тряпку, пытаясь оттереть засохшее яйцо. Перед ним на полу располагался таз с мыльной водой.

Когда тщетность усилий стала очевидной, Самохин отложил тряпку и взял в руки столовый нож. Наклонив лезвие почти параллельно полу, он стал соскабливать задубевший шлепок, снимая его с линолеума миллиметр за миллиметром.

Внезапно раздался щелчок входной двери. На полу, возле рук Самохина, произошло слабое движение воздуха. Хлопья высохшей штукатурки вздрогнули и поползли к окну, затрепетал случайный клочок газеты.

Старший лейтенант услышал прихрамывающие шаги. Они приближались. Самохин скреб, не поднимая головы.

- Забыл дверь закрыть, Глеб, - сказал он. - Сквозняк. Ты чё там хромаешь?

Вошедший остановился в дверях.

Самохин бросил взгляд на его ноги. Нижняя часть штанин была покрыта белесыми пятнами полуоттертой краски. Ботинки, некогда бывшие черными, выглядели теперь крайне печально – лаковая кожа их потрескалась и пошла шелухой, носки были скукожены и по-турецки загнуты вверх, а в трещины и стыки забился несмываемый белый налет.

Вместе со сквозняком в лицо Самохина дохнуло нечто еще – такое, отчего пересохла глотка, и быстро забилось в висках.

Самохин плотнее перехватил нож и медленно поднял глаза.

***

Ракитин посмотрел на отпечатки следов, которые были уже едва различимы на кафельном полу лестничной площадки. Затем взгляд капитана остановился на металлической лестнице, которая вела на чердак. Ракитин подошел ближе и присмотрелся к одной из перекладин – на ней он тоже различил едва заметный белый отпечаток.

Ракитин поднял голову и посмотрел вверх, на люк. Над головой капитана висел замок, который закрывал ход на чердак. Одна из петель, в которые он был продет, была прибита к проему, и из нее торчали ржавые шляпки гвоздей. Другая - прикручена к жестяной поверхности люка. Шурупы, на которых она держалась, оказались совершенно новыми. Они поблескивали латунными шляпками в свете подъездной лампы.

Когда Ракитин спустился с пятого этажа, он сразу понял, что что-то в квартире, где он оставил Самохина, что-то произошло.

Входная дверь стояла полуоткрытой. Однако Ракитин прекрасно помнил, что, когда он выходил наружу, то плотно прикрывал ее за собой.

Капитан толкнул дверь и прислушался. Полотно скрипнуло, медленно уходя внутрь. Кроме этого кратковременного скрипа звуков капитан не услышал никаких – в квартире стояла густая и осязаемая тишина.

Наконец, Ракитин толкнул ногою дверь и осторожно переступил порог. Он медленно прошел по коридору, не спуская глаз с яркого прямоугольника света, упавшего на пол у поворота на кухню.

Ракитин остановился за углом, прижался спиною к стене и достал пистолет. Несколько раз он беззвучно вздохнул и, задержав последний выдох, вывернул из-за угла, держа пистолет в обеих руках.