Крест в круге

На следующий день Борис узнал, что встреча Циклопа с Русланом Руслановичем так и не состоялась. В тот самый момент, когда вчерашняя беседа подходила к концу и Николай Давыдович уже поднялся с горячей от полуденного солнца скамьи, на другом конце Ташкента треснула подмытая стремительными потоками воды опора дамбы. Десятки людей, стоявших на ней и любовавшихся грандиозным гидросооружением, в один миг оказались в крошеве из скрежещущего, обваливающегося рваными ломтями бетона. Еще через мгновение их поглотил грязный бурлящий водоворот. Вода, спасительная и желанная в этом оазисе посреди жаркой пустыни, в одно мгновение стала губительной и безжалостной.

Среди экскурсантов на дамбе стоял и Руслан Русланович. Он привел с собой пионеров – участников «Литературных четвергов».

Боря был потрясен этим известием.

– Какое несчастье! – громким шепотом сказал он Таратуте. – Столько людей погибло!

Шел урок географии, и Борин друг мрачно сидел за партой, устремив невидящий, прищуренный взгляд в одну неподвижную точку. Пять минут назад Светлана Андреевна – миловидная, белокурая молодая учительница – вызвала Игоря к доске, но тот отказался отвечать урок. Он сидел молча, поджав губы и сцепив руки перед собой на столе.

– Значит, опять двойка, Таратута, – резюмировала Светлана Андреевна.

Этот непонятный никому номер Игорь выкидывал всякий раз, когда шел урок географии. И каждый раз молодая учительница, словно соревнуясь в упрямстве со своим учеником, начинала урок именно с него.

– Таратута нам сейчас ответит… Таратута продемонстрирует нам, как он усвоил тему предыдущего занятия… Таратута расскажет нам о том…

Игорь бледнел, зло щурил глаза и отворачивался к окну.

– Не выучил, Таратута? – расшифровывала его поведение учительница.

– Я не буду отвечать… – коротко, но твердо бросал мальчик и еще больше бледнел.

– Почему? – допытывалась Светлана Андреевна.

Но Игорь больше ничего не объяснял.

– Значит, опять двойка, Таратута, – растерянно разводила руками женщина. – Не знаю, как ты закончишь полугодие. Переэкзаменовка – это… это карцер, Таратута!

Светлане Андреевне и самой было жутко произносить такую угрозу. Учительница с недоумением и мольбой вглядывалась в глаза мальчика, но ничего в них не видела, кроме ненависти или холодной решимости.

«Зачем он так? – размышляла она. – Неглупый, начитанный парень… Сам не знает, что творит…»

– Несчастье? – прошипел Таратута и повернулся к Борису. – Жаль, что ее не было на той дамбе!

Боря бросил быстрый взгляд на учительницу, которая что-то объясняла, водя указкой по карте, и пробормотал в недоумении:

– За что ты ее так ненавидишь?

Таратута оскалился:

– Дурак. Ты так ничего и не понял. Это – она.

– Что – она? – прошептал Борис и почему-то похолодел.

– Ведьма!