Крест великой княгини

Об этом мать тоже говорила, припомнил Илья. О том, что они стали уязвимы. Может, другими словами, но говорила. А может, она вообще знает, что произошло? Знает, кто и почему убил отца? А он, как дурак, обивает пороги чужих кабинетов?

— Спасибо, — беря папку и поднимаясь, проговорил Илья. — Я могу встретиться с людьми, которые следили за матерью?

— Думаю, да. Но смысла в этом не вижу. Они не следили за ней круглосуточно, да и за ее знакомыми, тем более в день убийства она была в отъезде, — усаживаясь за свой рабочий стол, произнес Валерий Иванович, давая понять, что разговор пора заканчивать.

Мать убила отца, точнее, кто-то из ее любовников, она ему изменяла, обобрала его, Венька дружил с матерью, угодничал, имел с ней общий бизнес и стучал на нее отцу. А он, идиот, тусил, тупил и не видел, что творится у него под носом.

Илье было гадко, мерзко, хотелось напиться, набить кому-нибудь морду. Например, Венчику. Поехать сейчас к нему в салон и размазать его холеную, розовую, как у поросенка, харю по стеклам, зеркалам, сверкающему хрому. Разнести полсалона, швырнуть стулом в витринное стекло. И слушать, как заливаются визгом дамочки. А потом сидеть в обезьяннике и объясняться с ментами.

Нет. В ментовку Илье не хотелось. Отца теперь нет, и не известно, захочет ли тот же Кобздев его оттуда вытаскивать или нет.

Да и вообще, при чем тут Венька? Он просто выживал при богатеньких родственниках. Как мог, так и выживал. Разговаривать надо с матерью. И Илья достал айфон.

— Да, Илья, что-то случилось? — Мать ответила быстро, почти мгновенно. Ну еще бы, Илья редко тревожил ее звонками. Он вообще последнее время жил в какой-то параллельной с родителями реальности. Вроде бы и рядом, но словно на другой планете.

— Да нет. Просто позвонил. Ты сейчас где?

— Пока дома, но скоро уеду. Завтра похороны, еще дел полно, — ответила мать, успокаиваясь и теряя к разговору интерес.

— Дождись меня, я буду минут через двадцать, надо поговорить.

— Поговорить? — В голосе матери снова послышалось беспокойство, но Илья уже повесил трубку.

— Илья? Ну наконец-то! — выходя в холл, произнесла мать, пытливо вглядываясь в сына. — Что случилось? Мне уезжать уже надо, не мог этот разговор подождать до вечера?

— Куда ты так торопишься? Свидание? — не сдержавшись, грубо спросил Илья и, почти втолкнув ее в комнату, прикрыл за собой дверь.

— Илья! — В голосе матери не было ни смущения, ни страха, ни растерянности, лишь возмущение. — Ты не мог бы держаться повежливее?

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Хорошо. — Мать села в кресло, закинула ногу на ногу и, холодно глядя Илье в глаза, ответила: — Нет.

Ее голос звучал уверенно, а лицо было спокойно, и Илья бы вообще поверил в то, что у нее никогда и ни с кем не бывало свиданий, но в машине лежала папка. Фотографии, отчеты.

— Расскажи мне, кто убил отца? — садясь напротив матери, спросил Илья, чувствуя, как перехватывает горло. Он с трудом владел голосом и боялся не совладать с эмоциями.

— Кто убил отца? — Мать должна была бы сказать: «я не знаю», или «откуда мне знать», но она ответила иначе: — Судя по твоему вопросу, ты подозреваешь меня?

Илья молчал. Горло сжало так, что он простое «да» не мог из себя выдавить. Сопляк, тряпка.

— С кем ты встречался сегодня, кто и что тебе наболтал? — Голос матери звучал по-прежнему спокойно и уверенно, и Илья почувствовал неожиданное облегчение. Может, все это чушь, подделка?

— Я говорил с Кобздевым. Он рассказал о твоих любовниках и о том, что убить отца было выгоднее всего тебе. Ты единственная владелица всех его активов и недвижимости.

— Ах, вот оно что. Почему ты ему поверил? — Мать нахмурилась. — Ясно. Юрий следил за мной. И Кобздев показал тебе компромат на меня?

Мать была очень умна. Илья всегда это знал, но теперь он переосмыслил это знание. Она была не просто умной женщиной, она была жесткой и проницательной, это был мужской ум. Холодный и расчетливый. Странно, что она ничего не добилась в жизни, а предпочла остаться домохозяйкой. Правда, весьма состоятельной.

— Да, Илья, у меня были любовники. Отец был стар, уставал на работе, наши отношения охладели. Мы не ругались, не развелись, а сумели сохранить доброжелательные отношения. У него, кстати, тоже была связь. С нашей кухаркой, Ольгой Львовной.

— Что?

— То, — усмехнулась мать. — Илья, тебе почти тридцать, пора взрослеть. Ты меняешь женщин как перчатки, легко сходишься то с одной, то с другой. И считаешь подобный образ жизни нормальным…

— Я не женат!

— Да, это удобное оправдание безответственности. У меня тоже есть оправдание собственному поведению, и гораздо более весомое, чем у тебя. Но второй раз за неделю я не собираюсь устраивать душевный стриптиз, — резко проговорила мать.

— Какой еще стриптиз?

— Я не обязана давать тебе отчет. Отцу была обязана, а тебе нет. Это первое, а второе… если я и так владела всем, зачем мне или кому-то из моих знакомых убивать отца? Проще развестись.

— А может, ты не хотела разводиться, и твой приятель решил пришпорить события. Чтобы заполучить и тебя, и наше добро? — не дал себя запутать Илья.