Крестьянин

Не то чтобы это было непреодолимым препятствием. Крупные корабли, начиная с линейного крейсера, были способны создать гравитационное искажение, позволяющее один-единственный раз войти в гиперпространство где угодно. После завершения прыжка двигатели можно было выбрасывать, но теоретическая возможность догнать флот архов оставалась, если бы не одна ма-а-аленькая загвоздка… этот флот ещё нужно было найти!

Как сложно найти космический корабль в звёздной системе? Ну… достаточно сложно, но если развёрнута сеть датчиков, обнаружены координаты выхода из прыжка, рядом находится готовые к перехвату корабли — то вполне возможно. А если корабль оказывается там, где крупнее элементарных частиц и пыли никогда ничего не появлялось? Ни датчиков, ни флота, даже свет, отразившийся от корабля архов, дойдёт до ближайшей населённой системы через многие годы. Идеальное укрытие! Которым архи просто не успели правильно воспользоваться — люди выложили свой козырь, разом разваливший все планы негуманоидов. Впрочем, кто знает? Архи смогли извлечь из произошедшего урок. Можно ли то же самое сказать о победителях?

* * *

В глубине огромной искусственной пещеры в почти полной темноте у самого свода раскинулась гигантская рукотворная паутина. Она представляла собой очень сложную трёхмерную конструкцию и скрывала в своей глубине несколько десятков коконов почти трёхметровой длины. Здесь стояла абсолютная тишина. Ни малейшего шороха не доносилось со стороны "паутины" и "коконов". Сторонний наблюдатель мог бы решить, что здесь и жизни нет.

Но наблюдатель был бы не прав. В глубине каждого кокона находились вполне живые и мыслящие разумные существа. Окружающая тишина не мешала им вести друг с другом мысленный диалог. Если бы пресловутый наблюдатель был жителем Земли и каким-то образом умудрился пробиться сквозь сложную систему шифрования, организованную по последнему слову информационной мысли Содружества, то очень бы удивился тому, что общение происходило на русском языке…

— Как ты, Петька? Держишься?

— Тяжко мне, Василь Иваныч! Давят гады, что ни вздохнуть, ни пё… выдохнуть! Давят так, что мозги в трубочку сворачиваются! И бойцов двоих забрали, всего десять осталось. Уже сам не знаю, в чём разум держится!

— Держисть, Петька! Боцману ещё труднее. У него добрую половину бойцов как корова языком слизала. У-у-у! Вивисекторы, проклятые!!! Но он держится и нам приказал держаться! Ничего, покажем ещё мурашам почём фунт лиха!

— Быстрее бы. Мочи уже нет… — Простонал Петька.

— Ты енто мне брось! А ну-ка, нашу, палубную, за-пе-вай!!!

Первые слова старого боевого марша Петька буквально выдавливал, но с каждым следующим словом он будто обретал почву под ногами, а главное — силы и волю продолжать борьбу:

Горит в сердцах у нас любовь к земле родимой,
Идем мы в смертный бой за честь родной страны.
Пылают города, охваченные дымом,
Гремит в седых лесах суровый бог войны.

Уже на второй строке к нему присоединился густой бас главного корабельного старшины КФЗ "Орёл" Василия, а следом и других членов экипажа, до которых сумел "добить" многократно усиленный нервной системой арха радиопередатчик нейросети:

Артиллеристы, Сталин дал приказ!
Артиллеристы, зовет Отчизна нас!
Из сотен тысяч батарей
За слезы наших матерей,
За нашу Родину — огонь! Огонь!

Очень скоро объединённый сигнал нейросетей экипажа заполнил каждый уголок огромного корабля, несмотря на все попытки "хора" архов заглушить этот сигнал:

Пробьет победы час, придет конец походам.
Но прежде чем уйти к домам своим родным,
В честь нашего Вождя, в честь нашего народа
Мы радостный салют в победный час дадим!

Архи с удивлением и ужасом наблюдали, как рушатся все их, казалось бы, безупречные планы по "перевоспитанию" непокорного экипажа, снова и снова обрушивая на них волны подчинения. Однако всё было бесполезно. Архи умели бороться с желаниями, с проявлениями индивидуализма, со страхом и болью, но не с воодушевлением и мужеством:

Артиллеристы, Сталин дал приказ!
Артиллеристы, зовет Отчизна нас!
Из многих тысяч батарей
За слезы наших матерей,
За нашу Родину — огонь! Огонь!

* * *

Грин Фер’Локст задумчиво рассматривал деловитое копошение тысяч людей и десятков тысяч единиц техники с балкона своего фамильного поместья на Лагоне-3. Перед ним происходило стремительное возведение нового гнезда рода, более соответствующее по своим масштабам статусу самого богатого человека на одной отдельно взятой планете.