Крестьянка в наказание

Мы с Оленкой переглянулись. Я чувствовала — руки сестрёнки впиваются в мою ладонь и сама невольно вцепилась в неё покрепче. Казалось, отпущу — мир перевернётся и никогда прежним не будет…

— Рушка, Оленка, разойдитесь, — скомандовал батюшка. — Господин хороший, давай поскорее, чего ты там хочешь сделать, да ступайте, день к ночи идёт. Отдыхать пора.

Господин поморщился, глядя как мы с трудом расцепляем пальцы. Разошлись на пару шагов.

Подошёл сначала к Олене, помахал перед ней камушком, коснулся им лба. Ничего не произошло. Но стоило сделать широкий шаг в мою сторону, камушек ярко блеснул, а я, взвыв, схватилась за плечо — огнём полоснуло то место, где два года назад появился небольшой ожог, полученный от богини Судьбы и о котором я давно уже забыла.

— Покажи плечо!

Отскочила, чуть не сшибив лавку, к столу. Заголяться перед мужиком?! Да не бывать этому! Пусть убивают, не стерплю позору!

Батюшка по моим глазам понял — исполнять команду не буду. Это же понял и стражник.

— Девка! Делай, что говорят!

Он подскочил ко мне и развернул плечом к себе, ухватившись за ворот платья и пробуя разорвать…

Я взвыла, дёрнувшись из грубых рук…

Матушка кошкой ринулась на солдата, вцепившись в него скрюченными пальцами…

— Отпусти! Отпусти! Не тронь! — завизжала она.

Этот визг на другом конце деревни, верно, услыхали!

Господин резким рывком откинул солдата к двери:

— Не смей прикасаться! Никаких прикосновений к ней!

Попытался успокоить матушку. Она вся тряслась, загородив меня, и батюшку, стиснувшего кулаки и двинувшегося уже вперёд:

— Никто вашу дочь не тронет!

— Уходите! Уходите! Уходите…

Ничего другого матушка не говорила, внезапно упав на пол и начав биться в падучей. Я бросилась к ней, прижала голову к груди, не дав биться затылком об пол…

— Матушка, матушка, миленькая, успокойся!

Матушка никак не успокаивалась. Она всё билась, билась, билась… Я прижимала её голову, надеясь, она не ударится сильно об пол. Батюшка бросился к нам, затем к солдату, не зная за что хвататься…

Господин сделал шаг вперёд, глянув предостерегающе на дёрнувшегося в его сторону батюшку, положил руку на лоб мечущейся и кричащей матушки. Рука на какое-то мгновение осветилась… Матушка обмякла, глубоко вздохнула и придавила меня к полу всем весом, помертвев, словно неживая. Батюшка бросился к нам…

— Не волнуйтесь, сейчас придёт в себя. Я её немного успокоил, — проговорил господин выпрямляясь.

Батюшка подхватил матушку и отнёс её на лавку.

— Уходите! Уходите отсюда, — обернулся к незваным гостям.

— Мы не можем уйти. Девушка, покажи мне своё плечо, — вернулся к своему приказу господин, поворачиваясь ко мне и протягивая руку, чтобы поднять с пола.

Я поползла на заду, стараясь избежать любых его прикосновений, в ужасе думая, сейчас меня заставят-таки раздеться… Да ни за что!

Батюшка поднял и задвинул за широкую спину.

— Господин хороший, ты что ж себе позволяешь?! Что творишь-то?!

— Мне надо посмотреть её плечо, — решительно проговорил господин. — Я должен это сделать!

Он повёл в мою сторону рукой и плечо опять обожгло. Схватилась за него, стараясь не выглянуть из-за батюшкиной надёжной спины. Батюшка обернулся, услышав всхлип.

— Негоже это, господин, — повернулся к гостям. — Девку позорить…

— Мы не собираемся её позорить. Мы хотим всего-навсего осмотреть плечо, — прервал господин, покосившись на стоявшего у дверей недовольного стражника, с какой-то брезгливой гримасой взиравшего на всех нас.

— Не дамся! Батюшка, не дамся! — всхлипнула, чувствуя — на глазах закипают слёзы унижения.

Слёзы полились по щекам, едва вспомнила, попытку солдата разорвать ворот платья…

Батюшка решительно подвёл к столу, ухватил нож и одним движением разрезал рукав!

Ох! Заплакала ещё горше — это же почти новое платье. Всего два раза надела и теперь оно испорчено!

Тем временем батюшка раздвинул ткань и повернул меня к гостям.

Сквозь слёзы рассмотрела — на плече светится ожог в виде странной руны, заключённой в витиеватый круг.

— Собирайте вещи вашей дочери. Завтра с утра она должна будет уехать с нами.

— Не пущу, — решительно выпрямился батюшка во весь свой рост. — Господа хорошие, вы что ж творите? Я девку с вами не отпущу!

Господин посмотрел на него внимательно и решил снизойти до объяснений.

— Ваша дочь невеста герцога Отеро.

Батюшка ажно отшатнулся. Я ухватила его за руку и прижалась крепче. Что такое говорит этот человек?!

— Так решено Судьбой. Завтра мы её забираем и отвезём в столицу, где состоится бракосочетание!

— Ну уж нет, господин хороший, — батюшка аж задохнулся от возмущения. — Дочь свою на поругание не отдам!

Господин полыхнул глазами.

— Какое поругание?! Она станет герцогиней!

— Нет, господин хороший, что бы ты ни говорил, а дочь свою не отдам! Вы её увёзёте, а у меня трое детей останется. Малую вон, замуж выдавать надо, сына женить, у Руланки второй скоро будет… На детей позор ляжет — девку отдали в чужие руки!

— Вам заплатят хороший выкуп, — рявкнул господин.