Крестьянка в наказание

Ни в жизнь не поверю, будто на кухне такого большого дома не найдётся чего поесть! Да и я осторожненько, совсем немного, никто и не заметит!

В коридорах местами висели крохотные светильники, давшие возможность обойтись без лампы.

Кралась по дому, словно тать, стараясь не производить шума и не скрипеть половицами. По лестнице слетела на крыльях страха — большие портреты смотрели со стен в полутьме укоризненно… Едва не вернулась обратно… Но живот издал очередную руладу и решимость добыть хоть чего-то съестного вернулась.

По счастью, мы с компаньонкой, под руководством экономки, обошли весь дом, и я помнила в каком направлении надо идти к кухне. Вторая удача — дверь на саму кухню оказалась не заперта. Третьим подарком богов было то, что на большом столе стояла корзина, наполненная одуряющее вкусно пахнувшим хлебом, прикрытая белоснежной тряпицей. Был ещё и котёл, подвешенный над очагом, но в него решила даже не лезть — крышка большая, точно тяжеленная. Устрою грохот. Протянула дрожащую руку и вытащила из-под тряпицы краюху хлеба. Развернулась к двери…

И в этот миг везение закончилось!

— Это что же здесь творится, скажите на милость?!

В дверях стояла высоченная широкая женщина в тёмном платье с белым передником. Стояла, уперев руки в бока и определённо не собираясь меня выпускать.

Попалась.

Обречённо вздохнув, положила краюху на стол.

Женщина взмахом руки зажгла свет под потолком и уставилась на меня, как на привидение!

— Ваша светлость?!

Почувствовав, как загорелись от стыда уши, я опустила глаза. Стыыднооо…

Женщина прошла в кухню и присела рядом со мной на табурет. Посмотрела на меня, на краюху…

— Да что ж это делается-то, люди добрые! — всплеснула руками, хлопнув себя по коленкам. — Дитё голодное совсем!

— Извините, — выдавила, ощущая, что загорается огнём даже шея. — Я пойду…

— Да куда ж ты, милая, пойдёшь-то! Тебя ж сквозняком унесёт! Это ж для меня позор — герцогиня совсем отощала!

Посмотрела на дородную кухарку, на свою почти прозрачную руку с пальцами, на которых видна каждая жилочка и чуть не заплакала от жалости к самой себе.

Кухарка подхватилась, придвинула к столу деревянный простой стул и усадила меня. Сверкнул нож, та самая краюха оказалась на тарелке уже порезанная на куски, рядом с вольготно расположившимися толстыми ломтями ноздреватого сыра… Живот взвыл…

— Ох, ты ж, боги!

Кухарка метнулась к котлу и на стол опустилась глубокая миска с исходившим паром мясным рагу.

— Ешь, деточка! Ешь. Ишь, довели учителя эти! Я тебя видела, когда вы приехали, худенькая была, но сейчас уж совсем довели! Нельзя же так-то!

Быстро работая ложкой (совсем по-деревенски), попыталась оправдать учителей:

— Леди должна есть совсем капельку…

— Да кто ж такое придумал-то?! Это в гостях леди ест как птичка! А дома наворачивают ещё как! Твоя, вон, компаньонка, за вечер полную корзинку печенья съедает! А от тебя всё обратно приносят. Я уж думала не вкусно…

— Что вы, ощень фкусно! — с набитым ртом воскликнула я. — Вы почти фсё ощень фкусно готовите.

— А не вкусно-то что?

— А морские гады всякие, — смущённо потупилась, окинув взглядом пустую миску.

Стало стыдно — навернула как дома. И куда делись манеры?

— Ох, гады эти и мне не по вкусу. Да говорят, господа их очень уважают, с удовольствием едят. И дорогущие же они! К нам по приказу его светлости прямо с моря привозят.

Вспомнила шевелящиеся комочки на створках раковин и передёрнулась.

— Взвару дать?

Кухарка показала кувшин в руках. Я кивнула, чувствуя — от наступившей давно забытой сытости слипаются глаза.

— На вот, пей, — передо мной опустился полный стакан, — и спать отправляйся. Ты вот что, если хочешь, буду с внучкой тебе присылать поесть. В комнатах у себя выдели шкафик какой, и она будет приносить потихоньку, чтобы учителя твои не видели. Не дело это себя голодом морить!

— Да мне Галита предлагала приносить в комнату поесть, но неправильно это, наверное. Я ведь должна научиться быть леди.

— Ох, девонька! — всплеснула руками кухарка. — Да тебе никто не расскажет, какие они эти леди на самом деле! Уж поверь мне, дай им волю, лопают так — за ушами трещит! Это на виду они всё такие нежные и воздушные. А я уж за долгую жизнь повидала разных! Ты послушай матушку Жув, я плохого не посоветую. Учись, как надо, а тишком, в своих покоях, не отказывай себе ни в чём! Да и Галита твоя не откажется. Тоже доходяга городская та ещё.

Подумав пару минут, решила согласиться. Да что ж такое. Я теперь вроде госпожа, а в мужнином доме голодом сидеть? После как-нибудь потихоньку выведу леди Мальвину на разговор, как всё у знатных леди тишком происходит. А пока буду делать, по совету кухарки.

С той ночи и повелось. Внучка матушки Жув приносила Галите пироги, лакомства. Та убирала в шкафик в моих покоях. Всё тайком. И теперь у нас всегда был, какой-никакой, перекус и голодная я больше не ходила.

* * *

Покончив одновременно с пирогом и воспоминаниями, взялась за книжку.