Крестьянка в наказание

Повернулся и перетащил меня на себя так, что я тоже начала содрогаться от этого хохота! Минута, две, пока пыталась выпутаться из крепко сжимавших рук… А затем тоже стало смешно,

Уткнулась в широкое плечо и залилась смехом!

— Ну, вот и славно.

Отсмеявшись, его светлость запустил пальцы мне в волосы, ласково поворошил их и приподнял мою голову, давая возможность заглянуть в смеющиеся глаза.

— Анна, мы вчера договорились — всему, что касается отношений между нами, учить вас буду только я. И вот первый урок — ночевать мы с вами будем, чаще всего, в одной постели. Я так хочу и вы к этому привыкнете.

— Но это же неприлично!

— А кого это касается? Если слухи выйдут за пределы дома…

— Обязательно выйдут, — буркнула я.

— Поговорят и перестанут. Разве что позавидуют!

— Кому?

— В первую очередь мне, а насчет вас… Сейчас проверим, — он таинственно улыбнулся и вдруг одним движением перевернулся, подмяв меня.

Тело окатило жаром от воспоминаний о ночных играх. Щёки опять опалило огнём, но сопротивляться… Не собираюсь! Он мой муж! И, слава богам, отказываться от меня не хочет!

* * *

Поднялись действительно поздно.

Супруг удалился в свои покои через дверь в стене. Я позвонила Галите.

Камеристка возникла в дверях с такой скоростью, что я заподозрила — она всё утро просидела в гостиной моих покоев, дожидаясь, когда его светлость удалится…

Это что, она всё слышала?!

Покраснев в очередной раз, с трудом подняла глаза на Галиту. Та уже вынесла утреннее платье и раскладывала на туалетном столике всё, необходимое для моей причёски. Глаза камеристки сияли, да и вся она выглядела кошкой, налопавшейся сливок.

— Галита, — с лёгкой угрозой проговорила я, — надеюсь, ты никому?

— Разумеется, миледи, — она глянула на меня, приняв ещё более довольный вид. — Я — могила! Вот только…

— Что только?

Задала вопрос машинально, раздумывая каким образом добраться до сорочки или пеньюара, лежавших рядом с креслом. И вольно ж его светлости раскидывать мои вещи? Вот как теперь встать? Не привыкла я голышом перед людьми бегать.

Галита, догадавшись о проблеме, как так и надо, подошла, подала пеньюар и выскользнула в ванную комнату, где зашумела вода, набиравшаяся в большую ванну — предмет моего счастья.

Камеристка вернулась и продолжила разговор:

— Чего кому говорить-то. Можно подумать в доме не знают — его светлость у вас был. Я вот что спросить хотела, — внезапно замялась камеристка, кинула взгляд на мои поднятые вопросительно брови, продолжила: — Нас теперь в дальнее поместье не сошлют?

Девушка опустила глаза и исподлобья глянула на меня.

— Нас?! — удивилась я.

— Конечно, нас! — фыркнула камеристка. — Куда вы без меня? Разве в храм его светлость сослать захочет.

На душе потеплело от такого признания.

— Да вроде его светлость не собирается отправлять меня подальше. Впрочем, не уверена пока…

— Да вы не сомневайтесь! — жарко заверила Галита. — Если уж он с вами всю ноченьку ночевал…

Поймав укоризненный взгляд и заметив краску, опять залившую щёки, камеристка засуетилась, и всё же не выдержала:

— Знаете, миледи, его светлость господин суровый, но он справедливый. У нас слуги боятся — только бы не выгнал. Лучше, чем в этом доме и не служится нигде, даже во дворце. Особенно с той поры, как не стало прежней госпожи. А вы совсем не такая. Вы его светлости подходите.

Мне стало интересно. О прежней госпоже я ещё никогда и ни с кем не говорила. Этой темы избегали, словно на всех была наложена печать молчания. Кажется, печать треснула?

— Это чем же я подхожу?

— А вы истерик не устраиваете, вещи не крушите, не ложитесь, чуть что, в кровать с мигренью… Вы сильная, а его светлости вот такая сильная и нужна. И ещё вы добрая. Вы и в дела домашние не встреваете, а люди вашу доброту видят. И уважать за это начали. Мы ж видим, как вам трудно приходится, а вы не сдаётесь!

— Ух, совсем захвалила. Но, спасибо на добром слове. Жаль, не все так думают.

— Ну и пусть их! Теперь, когда его светлость показал, что вы не просто так в доме, а вы его настоящая жена, никто и словечка против сказать не посмеет. А если ещё и наследник родится! Тогда к вам, как к королеве дома относиться будут!

— Ох, Галита, не надо "как к королеве". Что с ванной? — решила я перевести разговор на обычные житейские дела.

— Сию минуточку! — подхватилась камеристка.

Она побежала смотреть, а я подошла к зеркалу. Интересно — изменилась ли я за эту ночь? Увы, почти и не изменилась. Только губы алели на белой коже, да глаза ярко блестели.

М-да, я тоже похожа на кошку, нализавшуюся сливок…

Потёрла лицо ладонями, сгоняя довольное выражение и придавая лицу обычный спокойный вид, выработанный за это время, подражая леди Мальвине. Вот так. То, что было ночью, пусть останется здесь, в моей… В нашей спальне. Это исключительно моё!

Глава 13

Его величество, прочитав письмо советника и давнего друга, радостно потирал руки. Из дворца сбежать хотелось нестерпимо. После родов её величество вела себя невыносимо. Казалось, она совершила подвиг, какого до неё не совершала ни одна женщина в истории человечества.