Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв.

Все это происходило во второй половине сентября — начале октября. Рейнсдорп, убедившись в провале попыток мобилизации башкир и других нерусских людей с помощью местных старшин, поручает это дело представителям русской администрации. Он требует собрать 5 тыс. башкир. Выполнялось это указание плохо и медленно, часть собранных башкир перебежали к повстанцам. В сентябре — октябре наиболее активное участие в борьбе на стороне повстанцев приняло население южной части Башкирии (так называемой Ногайской дороги), основная же масса башкирского населения, не поддерживая мероприятия властей, дожидалась дальнейшего развития событий.

«Генеральное колебание», по словам того же Рейнсдорпа, охватило и казахов, кочевавших в степях за Яиком. Они нападали на пограничные крепости, участвовали в осаде Оренбурга (здесь их находилось до 2 тыс. чел.). В ноябре 1773 г. казахи Младшего жуза начали перекочевку на западную сторону Ника, что им ранее запрещалось; теперь же они воспользовались пожалованиями обращенных к ним манифестов «Петра Федоровича». Переходят к повстанцам и казахи Среднего жуза. Они совершают набеги на укрепленные пункты Сибирской пограничной линии.

Казахи-бедняки сочувствовали повстанцам Пугачева и приходили ему на помощь, когда это было возможно. Казахские же ханы Нуралы, Дусалы и другие, лавируя между двумя лагерями, уклонялись от реальной поддержки Пугачеву и откочевывали в степь по мере усиления классовой борьбы в Оренбуржье. Нередко рядовые казахи не подчинялись своим феодалам, оставались на мосте и продолжали беспокоить пограничные крепости и форпосты, нападать на царские военные команды.

Манифесты и своих представителей Пугачев посылал не только в Башкирию (туда он отправил 30 башкир) и в казахские степи. Соколов-Хлопуша поехал на Авзяно-Петровский завод, М. Шигаев — вверх по Яику, Д. Лысов — на Волгу к ставропольским калмыкам. Отовсюду шли отряды и подводы с продовольствием и вооружением. Старшина Ф. И. Дербетов привел 300 ставропольских калмыков, черемисин Мендей — 500 человек, башкир Альвей — столько же. С Авзяно-Петровского завода прибыли 500 работных людей, привезли 6 орудий, два пуда пороху, много денег и продовольствия. Вооружение и помощь поступали и из других заводов. Повстанческие отряды, действовавшие на местах, захватывали крепости и заводы, города и селения.

14 октября правительство в Петербурге получило известия об «оренбургских замешательствах». Слухи о восстании быстро распространяются по стране. Публично иронизируя по поводу «глупой казацкой истории» и «маркиза Пугачева», императрица принимает тем це менее спешные и серьезные меры. Усиливаются меры охраны — правящие круги боятся, что движение перекинется на Волгу и Дон. Со всех сторон стягивают воинские части и направляют их к Оренбургу; в их числе — генерал-майор Ф. Ю. Фрейман, прославившийся карательными подвигами при подавлении Яицкого восстания 1.772 г. Секретным именным указом от 14 октября Екатерина II назначает главнокомандующим всеми силами, которые посылают против Пугачева, генерал-майора В. А. Кара, бывшего командира Петербургского легиона; «…повелеваем Вам, как наискорее, туда отправиться…, — наказывает ему императрица, — …учинить над оным злодеем поиск и стараться как самого его, так и злодейскую его шайку переловить и том все злоумышление прекратить».

Кар немедленно направляется в Москву, оттуда — в Казань. В район Крестьянской войны срочно перебрасывают из разных мест, с запада и с востока, из Сибири, военные отряды, оружие. Командующий везет с собой «увещевательный» манифест императрицы, срочно изготовленный и отпечатанный, — в нем правящие круги изобличают Пугачева, а население призывают не слушать его и повиноваться властям.

Предполагалось, что в распоряжение Кара поступит до 3,5 тыс. чел., из них солдат чуть больше 1,5 тыс., остальные — казаки, калмыки, татары, дворовые, крестьяне, отставные солдаты — доверия властям не внушали. Разбежались калмыки, так же «нетвердо» были настроены и татары. При подходе к Оренбургу с северо-запада Кар имел реально около 1,5 тыс. чел., к нему должен был присоединиться башкирский отряд Салавата Юлаева в 1–1,2 тыс. чел.

Правда, с востока от Верхне-Озерной крепости х Оренбургу двигался отряд бригадира Корфа (около 2,5 тыс. чел. и 29 орудий), у Орска стояли части генерала де-Колонга, командующего сибирскими войсками. Симбирский комендант полковник П. М. Чернышев по приказанию Кара должен был занять Татищеву крепость, чтобы преградить Пугачеву путь к отступлению. Командующий не представлял истинного положения дел. Он се знал о том, что делается в повстанческом лагере, о передвижениях царских войск к востоку от Оренбурга и был настолько уверен в успехе, что 31 октября писал императрице из Кичуевского фельдшанца (432 км от Оренбурга) о своем беспокойстве ввиду того, что «сии разбойники, сведав о приближении команд, не обратились бы в бег, не допустя до себя оных»^[155].