Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв.

В Исегской провинции действовали отряды М. Ражева (его отряд составлял ранее часть войска И. Грязнова) и М. Евсеева. Первый из них захватил Миасскую крепость. Он эко вместе с некоторыми другими отрядами, объединившими свои силы, осадил с 12 февраля Долматовский монастырь на реке Исети, в котором хранились большие запасы оружия и продовольствия, и расположенный неподалеку город Шадринск. Повстанцы заняли ряд сели деревень, жители которых вступали в ряды повстанцев. Создавались новые крестьянские отряды, которые действовали под Тюменью, Туринском, Краснослободском, Курганом, осаждали Троицкую крепость. Восставшие заняли Курган, около которого на их сторону перешел правительственный отряд из более чем 1200 солдат и крестьян. Действовавшие здесь силы повстанцев возросли до 5 тыс. чел. Но в марте они потерпели поражение от карателей. То же произошло и в районе Тюмени и Туринска.

Воззвания Пугачева находили путь и к сердцам бедняков-казахов. Они не раз нападали на воинские части (Сибирского корпуса де-Колонга. В составе главного войска Пугачева сражался казахский отряд из 200 чел. во главе с Сейдали — сыном Досалы-султана.

Тысячи повстанцев продолжали действовать в Пермском крае в районе Осы и Кунгура, Сарапула и Красноуфимска. То же происходило в Прикамье, Поволжье, в Пензенско-Воронежском районе. Местные крестьяне, работные люди отказываются от повиновения, расправляются с помещиками и заводчиками, чиновниками и священниками. Возникают многочисленные местные отряды, ведущие борьбу с эксплуататорами. В этих местах появлялись пугачевские посланцы и отряды, и это еще более стимулировало выступления угнетенных против господ и властей.

На местах возникает своя народная власть. Все вопросы решают на общих сходках, выбирают атаманов. Распоряжения местных властей, помещиков и заводчиков не признаются.

В Нижегородской губернии зимой 1773/1774 г. восставшие крестьяне разорили около 60 помещичьих имений. Здесь и по всему Поволжью, по его правобережью распространялись слухи о «Петре III», его намерениях. Крестьяне пытаются установить с ним связь, посылая своих представителей-ходоков к «Петру Федоровичу».

Таким образом, уже на первом этапе Крестьянской войны она охватила огромную территорию по Янку, Оренбуржье, Башкирию, часть Западной Сибири, Прикамье, левобережье Волги; это были районы наиболее активных действий повстанцев. Правобережье Волги в это время волновалось и готовилось ко вступлению в активную борьбу, которая стала характерной для этого района на втором и особенно на третьем этапах движения.

ОТ ОРЕНБУРГА К КАЗАНИ

Правящие верхи, понимая, что разгорающееся пламя Крестьянской войны угрожает самому существованию господствующего класса, мобилизуют большие силы. Уже к началу января 1774 г. в распоряжение главнокомандующего А. И. Бибикова выделяется до 16 тыс. солдат с 40 орудиями. Но он считает, что этого мало, так как народное восстание приняло очень обширные размеры. «Пе неприятель опасен, — пишет он графу Чернышеву— какое бы множество его ни было, но народное колебание, дух бунта и смятение». К тому же многие солдаты сочувствовали повстанцам, верили, что ими руководит «истинный государь». Тот же Бибиков в письмо известному писателю Д. И. Фонвизину признавался, что он «дьявольски трусил за своих солдат, чтобы они не сделали так же, как гарнизонные: не сложили оружие перед мятежниками»^[161].

Правительственные силы уже в конце декабря, в январе — феврале 1774 г. переходят в наступление к востоку, югу и юго-востоку от Казани. Отряды повстанцев, плохо организованные и вооруженные, быстро терпят поражения. Одни за другим в руки карателей переходят города Самара, Заинек и Мензелинск, крепости Бакалы и Нагайбак и др. Они заняли большую территорию, прилегающую к Башкирии, Оренбуржью. Бибиков отдает приказ своим войскам двигаться дальше к Оренбургу и Уфе, около которых в трудных условиях морозной и снежной зимы по существу бездействовали армии Пугачева и Зарубина-Чики. Их промедление, помимо причин, вызванных чисто погодными условиями, вызывалось, конечно, явным недостатком военного опыта, стратегической расчетливости обоих предводителей и их помощников, надолго приковавших свои силы к осаде двух пунктов, взятие которых казалось им чрезвычайно важным долом. Подобное поведение повстанцев радовало врагов — Екатерина II в письме князю М. Н. Волконскому, московскому главнокомандующему, с облегчением констатировала: «В несчастии сем можно почесть за счастье, что они, канальи, привязались два месяца целых к Оренбургу, а не далее куда пошли»^[162].