Крестьянские восстания в России в 1918–1922 гг. От махновщины до антоновщины

Сложная и запутанная ситуация на Северном Кавказе была далека от классической марксистской схемы. В тактике большевистской партии на Северном Кавказе проявился объективный учет реального соотношения сил, при необходимости – тактический отказ (там, где это ей было нужно) от строго классовой линии, приводивший к желаемым результатам. Отношения к национальным общественным группам строились не только по классовым признакам. Политика большевистской партии на Северном Кавказе продемонстрировала умелое манипулирование общественным сознанием с целью решения конкретной прагматической цели – привлечения на свою сторону национальностей, отличающихся глубокой религиозностью и консерватизмом. Причем роль религии и религиозных деятелей, с точки зрения коммунистов, не носила на Северном Кавказе однозначно негативной и враждебной оценки, характерной для ортодоксальной коммунистической доктрины.

Сложившаяся в большевистском руководстве оценка всего казачества как «сплошной контрреволюционной массы» обусловила ставку на поддержку горцев. II Терский областной съезд, проходивший с 16 февраля по 15 марта 1918 г., принял «Закон о социализации земли», сделав тем самым первый шаг к решению аграрного вопроса в пользу горцев. 22 мая 1918 г. III съезд народов Терека принял резолюцию, в которой наркому земледелия предлагалось «немедленно приступить к урегулированию чересполосицы путем переселения для уравнивания национальных границ применительно к закону о социализации земли». В этих целях переселению подлежали казачьи станицы Сунженская, Акки-Юртовская, Тарская и Фельдмаршальская. В результате этого акта ликвидировалась часть казачьей Сунженской линии.

С этого времени в лице вооруженных отрядов ингушей и чеченцев, часто возглавляемых духовными лицами, Советская власть получила самоотверженных защитников, выступавших за нее в критические моменты, в частности, во время Терского восстания казаков летом 1918 г. Горцы оказали поддержку власти во время попытки казаков захватить Владикавказ 6 августа. На съезде представителей аулов, проходившем в селе Базоркино, горцы заявили о своей готовности помочь Советской власти. К концу марта 1920 г. совместными действиями Красной армии и горских партизан Северный Кавказ был освобожден от белых. Осетины, ингуши, кабардинцы, дагестанцы, балкарцы были проникнуты сознанием могущества новой власти и доверием к ней. Примечательно, что многие решения аулов в поддержку Советской власти принимались «согласно духу шариата и революции». В те дни Северо-Кавказский ревком заверял дагестанцев: «Религию, нравы, ваши обычаи, весь внутренний уклад горцев советская власть оставляет в полной неприкосновенности и сделает все к тому, чтобы горцы Северного Кавказа стали истинно свободными в своем национальном развитии и самоопределении» [19]. Ленин в телеграмме Реввоенсовету Кавказского фронта на имя Г.К. Орджоникидзе требовал: «Еще раз прошу действовать осторожно и обязательно проявлять максимум доброжелательности к мусульманам, особенно при вступлении в Дагестан. Всячески демонстрируйте и притом самым торжественным образом симпатии к мусульманам, их автономию, независимость и прочее. О ходе дела сообщайте точнее и чаще» [20].

Однако вскоре после укрепления советской власти на плодородном Северном Кавказе на местные органы власти в регионе обрушился поток циркуляров и декретов в русле политики военного коммунизма: регион рассматривался как одна из основных житниц для всей страны. Прежние исполнители государственных разверсток и трудовых повинностей – казаки – потеряли значительную часть своих земель, немалая часть казаков была выселена в ходе массовой депортации терского казачества. Горец, боровшийся с «контрреволюцией» за Советскую власть, получил в награду бывшую казачью землю. Немедленно появились чрезвычайные продкомиссары во главе продотрядов, устанавливались плановые задания по продразверстке и трудовым повинностям. Тотальный учет кур, яиц, масла, национализация примитивных горских мельниц, требование от аулов, не способных прокормить даже себя, сдачи определенного количества баранов, шерсти, хлеба быстро подготовили почву для недовольства горских народов. Попытки представителей новой власти, невзирая на особенности края, рассматривать социальные отношения в горских областях лишь через призму классовой борьбы приводили к серьезным негативным результатам. Отрицательное впечатление на горцев, даже искренне сочувствовавших советской власти, производила система отказа в выдаче тел расстрелянных «контрреволюционеров» для погребения по исламскому обряду. В разных местах происходили эксцессы атеистического экстремизма.