Крестьянские восстания в России в 1918–1922 гг. От махновщины до антоновщины

Летом 1920 г. духовенство и святые шейхи со своими мюридами развернули пропаганду для мобилизации горского населения на борьбу с «гяурами-большевиками». Они использовали массовое недовольство горцев в отношении политики военного коммунизма. Учитывалось при этом, что на Северном Кавказе духовное лицо – не просто священник, но и судья, народный учитель, военный вождь, борец за свободу, носитель образованности. Муфтий (глава мусульманского духовенства) Н. Гоцинский осенью 1920 г. поднял в горах антисоветское восстание. Восстание началось в сентябре 1920 г. в Андийском и Гунибском округах Дагестана. Идейную основу восстания, по задумке его инициаторов, составляла попытка связать с исламом у горцев идею национальной независимости. Гоцинский в октябре 1920 г. был провозглашен имамом и руководителем восстания. В начале 1921 г. оно перекинулось на Чечню. Численность восставших составляла около 10 тыс. человек. Высшей властью был провозглашен «Совет четырех шейхов».

Восстание носило упорный и ожесточенный характер. Несмотря на то что большинство его участников было вооружено допотопным дедовским оружием, повстанцы нанесли Красной армии ряд тяжелых поражений. Ответные действия регулярных частей и карательных отрядов сопровождались проявлением жестокости по отношению к мирному населению. По оценкам современных исследователей, восстание Гоцинского стоило Красной армии больших жертв, чем десятилетнее басмачество в Средней Азии. Оно продолжалось около 9 месяцев и было подавлено в мае 1921 г. [21].

Изучение национальных аспектов протестного крестьянского движения позволяет утверждать о необходимости пересмотра оценки карельских событий 1921–1922 гг. и исторически обоснованного определения места крестьянского восстания в Карелии в истории первых лет советской власти как одного из крупных эпизодов ее завершающего этапа [22]. Карельские события, трактовавшиеся в советской историографии как «белофинская авантюра», имели особое значение для Советской Республики: через Карелию пролегал единственный выход страны к незамерзающему мурманскому порту.

Объективный анализ развития карельских событий с определенностью приводит к заключению о том, что к их определению необходимо подходить не как к белофинской авантюре, а к крестьянскому восстанию, которое имело выраженные национальные особенности, связанные с пограничным положением и национальным составом населения региона.

В «Краткой инструкции по борьбе с бандитизмом в Карелии» была дана четкая, недвусмысленная оценка движения: «Бандитизм в Карелии носит глубокий политический характер, почему при применении карательных мер к бандитам необходимо иметь большой политический такт и серьезно взвешивать все обстоятельства, дабы не вызвать возмущения широких масс населения». Далее предлагалось деление участников бандитизма на две основные группы: первая – «пришлый элемент», состоящий из русской и финской белогвардей-щины, чинов миллеровской армии и кронштадтских мятежников; вторая – уроженцы края. На вторую группу в «Инструкции» обращалось особое внимание, поскольку она разнородна и состояла, помимо «кулаков, буржуазии и аграриев», «из политически неразвитых крестьян и охотников», обманутых и одураченных белогвардейскими агитаторами, и, наконец, «насильственно мобилизованных крестьян, политически совершенно неразвитых». Такая дифференциация свидетельствовала об участии в восстании различных категорий местного населения.

По отношению ко второй группе предлагалось руководствоваться следующими соображениями: если установлено, что бандит «происходит из кулацкого элемента и вообще из враждебных нам слоев общества, имущество их конфисковать, а самих выслать из пределов Карельской трудовой коммуны». Конфискованное имущество подлежало передаче бедноте, пострадавшей от бандитов, что преследовало политическую задачу: приобрести симпатии и социальную опору среди бедноты.

К принимавшим участие в мятеже из крестьянской среды надлежало применять конфискацию имущества с большой осторожностью, только в отдельных случаях. Если было установлено действительное участие в мятеже с корыстной целью, бандитов предавали суду военного трибунала. К насильно мобилизованным конфискацию имущества не применялась, за исключением случаев их участия, в том числе по принуждению, в вооруженных мятежах [23].

Карельское восстание было обусловлено этнической близостью карелов финнам: независимость Финляндии вызвала активизацию националистических настроений у карелов, а также стремление Финляндии присоединить к себе Карелию. В итоге оба фактора – национально-территориальный и социальный – образовали своеобразный сплав.