Крестьянский Брест, или предыстория большевистского НЭПа

Бухарин признавался: «Из 5 млн[625]. рабочих вряд ли около миллиона вместе с 700 тыс. коммунистами были против свободной торговли». И сделал вывод: «При разрухе пролетариат превращается в мелкую буржуазию» и усваивает ее интересы в свободной торговле[626]. Бросив все население России в мелкобуржуазную пучину, Бухарин остался в одиночестве, но «теория» была спасена!

В марте 1921 года в одном из выступлений Бухарин произнес:

«Разбив врага и покончив с кронштадтским восстанием, мы должны обеспечить внутренний мир и железными руками прекратить всякие попытки ниспровержения Советской власти, допустив, однако, усиленные уступки целому ряду слоев населения. Таково соглашение с крестьянством, такова закупка за границей продуктов потребления с целью дать возможность рабочему с большей интенсивностью работать для возрождения нашей промышленности»[627].

Итак, Бухарин уполномочен от лица кого-то сделать усиленные уступки и крестьянам и рабочим. На наш взгляд, выяснение этого лица и могло бы составить вклад в дальнейшее изучение проблемы военного коммунизма.

В одном из своих лучших сочинений Маркс справедливо заметил:

«Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что он сам о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе по ее сознанию. Наоборот, это сознание надо объяснять из противоречий материальной жизни, из существующего конфликта между общественными производительными силами и общественными отношениями»[628].

Это высказывание укрепляет наше сомнение, а все ли большевиками было осознано из того, что они делали? В частности, до конца ли ими была понята природа той огромной власти, которая перешла к ним от царского и Временного правительств?

Сознание человека предоставляет ему возможность смотреть на любое явление по-разному, с различных точек зрения. Например, на науку можно смотреть как на развитие человеческого познания, а можно и так, как говорил Прудон: наука — это история заблуждений человечества. Все зависит от того, какая сторона явления абсолютизируется, на чем делается акцент. Соответственно, и период военного коммунизма можно рассматривать как время великой разрухи, но в ней нельзя не заметить островок организованности, который постоянно увеличивается, постепенно притягивая к себе все беспорядочные части. Этим островком было новое государство. Если попытаться дать краткое определение военному коммунизму, разумеется, с оговорками, что всякие дефиниции страдают своими специфическими уродствами — однобокостью, неполнотой и т. п., то можно сказать, что военный коммунизм есть способ укрепления государства, расширение его роли и функций в обществе, и прежде всего в экономике. Все остальное — производное, вторичное, закономерно или случайно вытекающее из главного.