Крестьянский Брест, или предыстория большевистского НЭПа

Авторы проекта формально делали большую уступку сторонникам продовольственной диктатуры, распространяя государственную монополию на сахар, сено и растительное масло и вводя твердые цены на мясо и картофель. Но главное в проекте заключалось, конечно же, не в этом. С формальной точки зрения к нему было трудно придраться, однако, по-видимому, всем было ясно, что при условии снятия заградительных отрядов и разрешения свободного ввоза продовольствия «из-за границы» не могло быть и речи даже о видимости государственной монополии. Проект комиссии Каменева, сводя роль государства к общему контролю и руководству за разнообразными заготовительными организациями, означал полный отказ от продовольственной диктатуры и уничтожение системы военного коммунизма. В правительственных кругах комиссию Каменева стали неофициально называть «мешочнической».

В те же дни, когда комиссия замышляла перелом в советской продовольственной политике, в одном из помещений «Метрополя» проходило I Всероссийское продовольственное совещание, на котором Наркомпрод впервые оказался лицом к лицу со своими местными органами, созданными по декрету 27 мая 1918 года. Созыв подобного совещания намечался еще на начало лета, но вначале война с крестьянством, новая продовольственная кампания, затем декабрьские снежные заносы на дорогах заставляли неоднократно отодвигать сроки долгожданной встречи. Только 30 декабря совещание смогло начать свою работу. Работа была нехитрая, по замечанию открывшего первое заседание Брюханова, от участников совещания не требовалось одобрения общих принципов политики, основы определялись только в Москве. Продработники должны были обсудить и наметить чисто организационную сторону дела. В первую очередь — проведение продовольственной разверстки, испробованной еще Риттихом, но ставшей печально знаменитой и прославленной только при большевиках.

Продразверстка — это был тот козырь, который Наркомпрод прятал в рукаве еще с сентября 1918 года, но не выкладывал на стол Совнаркома, не желая вступать в конфликт с Лениным, увлеченным идеей продналога[161]. В Наркомпроде подобрались люди больше практичные, не любители громких дискуссий. Тихо саботируя декрет о продналоге, они в свою очередь провели ряд интересных экспериментов. В богатом хлебом Елецком уезде Орловской губернии отряд, руководимый наркомом земледелия Середой, пытался добросовестно провести в жизнь декретированные принципы подворного учета и нормирования крестьянского потребления, чем только прекрасно доказал их абсолютную непригодность. Коллегию Наркомпрода заинтересовала удачная экспедиционная деятельность Шлихтера в Вятской и Тульской губерниях. Он являлся в хлебный уезд с большим, хорошо вооруженным отрядом и грузом товаров и начинал переговоры с местным крестьянским советом. Бородачи-крестьяне ежились, но обходительность Шлихтера и боевая сила его отряда быстро приводили к заключению полюбовного договора, по которому волость обязывалась доставить такое-то количество хлеба по такой-то цене, где 20 % стоимости хлеба возмещались промышленными изделиями. Успех Шлихтера был выдающимся на фоне общей пасмурной картины продовольственных заготовок. Вообще, в деятельности Шлихтера на различных постах бросается в глаза то, что, трудно находя общий язык в чиновной среде себе подобных, отчего страдала его карьера, он умел прекрасно ладить с крестьянами. Еще в феврале — марте 1918 года он вывез из Сибири около 600000 пудов хлеба. Из Вятки в течение двух недель — 308000 пудов, а из Ефремовского уезда Тульской губернии за два месяца и десять дней (по 1 декабря) — извлек 2600000 пудов хлеба[162].

Существенно заметить, что все то количество хлеба, которое удалось выкачать из деревни в 1918 году со времен провозглашения продовольственной диктатуры, было добыто самыми разнообразными методами, но только не теми, которые официально определялись декретами и инструкциями. В Казанской губернии после освобождения ее от войск Комуча продаппарат оказался совершенно разрушенным, служащие разбежались, кооператоры ушли с белыми. Сложные условия заставили действовать неординарно. В Цивильском уезде установили обложение по 3 пуда ржи и 5 пудов овса с Десятины посева — натуральный налог. Принципы этой системы, по предположению инструктора Наркомпрода Л. Пригожина (запомним это имя), из меры исключительного характера должна была стать мерой рядовой на всей территории губернии. По его мнению:

«Принцип обложения подкупает своей простотой: размеры посева известны, нормы выработаны, и остается только взыскать хлеб с учетом разницы в плодородности почвы»[163].