Крестьянство России в Гражданской войне: к вопросу об истоках сталинизма

Еще более откровенно о характере восстания говорили в своих отчетах работники советских учреждений, выезжавшие в его эпицентры. Например, агитатор Спирягин, работавший в Корсунском уезде Симбирской губернии, в своем докладе в губисполком от 27 марта 1919 г. и впоследствии воспроизведенном в донесении губчека от 9 мая председателю ВЧК Ф.Э. Дзержинскому сообщал: «Упрекать же повстанцев в кулачестве не приходится, так, крестьяне восставших селений в подавляющем большинстве по имущественному состоянию средняки, кулачков на каждое село в среднем не более 5–10 чел»^{837}.

Таким образом, в ходе «чапаннои войны» в полной мере проявилась важнейшая черта всего крестьянского движения в Поволжье в годы Гражданской войны — его общекрестьянский характер.

Общекрестьянским протестом против «военно-коммунистической политики большевиков» стало и второе крупнейшее крестьянское восстание в Поволжье — «вилочное», или восстание «Черного орла-земледельца». Так же как и во время «чапаннои войны», его размах власть объясняла происками кулаков, белогвардейцев, «офицеров, перебежавших из колчаковского стана» и т. д.^{838} Но в действительности оно проходило по тому же сценарию, что и «чапанная война». Огромное число восставших не соответствовало рамкам «кулацкого мятежа». Сами участники подавления восстания опровергали заявления официальной пропаганды. Приведем несколько примеров, подтверждающих данное заключение.

В своем выступлении 13 марта 1920 г. на заседании ответственных работников Уфимской губернии командующий карательными войсками, действующими на «вилочном фронте», Ю.А. Аплок назвал число вооруженных повстанцев-«вилочников»: 25 800 человек. О 30 000 участниках восстания шла речь в донесениях командиров оперативных групп, оперировавших в Чистопольском и Мензелинском уездах^{839}. В докладе информационно-статистического отдела политуправления войск ВОХР Приуральского сектора в ЦК РКП(б) от 20 апреля 1920 г. указывалось: «В восстании участвует вся деревня: и бедняки, и середняки, и кулаки, и старые, и малые»^{840}.

Очень важные аргументы в пользу общекрестьянского характера «вилочного восстания» содержатся в докладе члена коллегии Самарского губпродкома А.В. Зуева в Бугульминский уисполком о причинах восстания, датированном апрелем 1920 г. Как «старый продовольственник», А.В. Зуев заявил: «Прежде всего, конечно, возникает вопрос, какой характер носили крестьянские восстания, действительно ли они были «кулацкими», как отмечено в печати. На это я, по долгу революционной совести, не боясь упреков и осуждений, должен прямо сказать, — нет, это не происки кулаков, а стихийное движение широких трудовых крестьянских масс, выражающих недовольство и протест. Кулаки теперь явление довольно редкое в деревне; былое влияние их на население отошло в область преданий, только по старой привычке пугают ими обывателя, как детей букой, или ищут в них причины разных неудач»^{841}.

Документы свидетельствуют, что эпицентры крестьянских восстаний находились в районах торгового земледелия и ремесла. Именно «богатые», «сильные» селения и волости, более развитые в экономическом отношении по сравнению с близлежащими, становились руководящими центрами восстаний. Например, с. Алексеевка Саратовского уезда Саратовской губернии, где в ноябре 1918 г. произошло вооруженное восстание, представляло собой «большое торговое кулацкое село с населением в 16 000 человек»^{842}.

В ходе «чапанной войны» одним из центров восстания стало с. Новодевичье Сенгилеевского уезда Симбирской губернии. В докладе агитатора Н.Г. Петрова о восстании в Новодевиченской волости от 25 марта 1919 г. селу была дана следующая характеристика: «Село Новодевичье, 1000 дворов (1048), 8500 душ, в центре хлебного района, было торговым пунктом. 1918 г. укрепил «убеждение» в правильности «свободной торговли», так как путем продажи хлеба мешочникам открылся очень легкий путь наживы»^{843}. В уже цитированных выше воспоминаниях Будылкина «Кулацкое восстание в Сызранском уезде» сообщалось, что другой центр «чапанной войны» — село Усинское было селением, где «в довоенное время значительная доля верхушки крестьянства занималась торговлей скотом»^{844}. Члены Особой комиссии ВЦИК, направленной в Симбирскую губернию для выяснения обстоятельств «чапанной войны», неоднократно подчеркивали в своих материалах мысль о том, что ее причины проистекали из особой зажиточности крестьянства, преобладании среди населения «кулацкого элемента»^{845}.

В «вилочном восстании», согласно докладу командующего 1-й группой карательных войск в Мензелинском уезде Горбунова в особый отдел Запасной армии от 8 апреля 1920 г., наиболее ожесточенные бои с повстанцами происходили в селениях Заинске, Шугане, Кармалах, Казанчах, Бакалах. По его словам, это были села, «богатые хлебом, скотом, медом, лесом»^{846}.