Крестики-Нолики

Если бы это была не Адель. Точнее, если бы это была Адель без своего характера, и без манеры время от времени незаметно включать рога. И ещё если бы я сама могла нагло войти и сказать: "Эй, ребята, теперь я тут главный".

Внутри дома, который оказался одной большой комнатой, стоял какой-то крендель. Прямо посередине, как языческий идол на капище. Точнее, крендель висел на останках люстры, через которую были продеты наручники. Перекошенная люстра двумя рожками прочертила в побелке борозды и намертво влипла в потолок цоколями плафонов, словно зубчатыми розочками, наспех сделанными из пивных бутылок в запале мордобоя. Люстра смахивала на якорь. Я подумала было, что она вот-вот оторвётся, да и рухнет на пол вместе с этим пассажиром и всем его барахлом — как увидела, что она на совесть присобачена к вбитому в балку крюку. На такой крюк можно было подвесить бычью тушу — и тогда бы он не шелохнулся.

Сама комната походила на телефонную станцию. В моём городе недалеко от дома — когда-то не здесь и не сейчас — была такая станция. Вокруг росли тополя в два обхвата толщиной, в которых гнездилась всякая летучая дрянь, и землю под ними украшали белые кляксы птичьего помёта вперемежку с чёрными вороньими перьями. Окна первого этажа замазали извёсткой, чтоб с улицы не совали нос вездесущие мальчишки — именно поэтому нос туда совали все, кто мог забраться на подоконник и не боялся, что его поймают и надерут уши. Из-за тополей и каркающего воронья здание было похоже на дом с привидениями, к тому же кто-то додумался выстроить его из тёмно-красного кирпича. Конечно, в такое зловещее место не полез бы только ленивый.

Встав на цыпочки, выше закрашенных стёкол можно было увидеть много проводов, торчащих из огромных панелей. Панели были высотой во всю стену, и, наверное, здание было битком набито проводами. Что-то таинственно жужжало, мигали огоньки, и мы прилипали к стеклу просто так, без всякой цели. Непонятное манило сильнее всего — как игрушка, которая завораживает, словно новогодняя ёлка или крутящаяся юла. Мы стояли на подоконнике до упора, — пока в помещение кто-то не входил — или пока сзади не подскакивал охранник и не пытался влепить крапивой по голым ногам.

Такая же панель от пола до потолка была и в этом доме-комнате. Двое из полиции безопасности в чине рядовых как раз занимались тем, что крушили прикладами всё, до чего могли дотянуться. Видать, они задались целью превратить внутренности дома в пыль.

Крендель на люстре поднял башку. Похоже, это был тупой рефлекс — тело любопытствовало, кто пришёл. Оставшаяся лампочка начала описывать круги и вокруг заметались тени.

А Адель обогнула меня справа по дуге и вырвалась на передовые позиции.

Да, и крендель, и люстра явно видали лучшие времена. Рожа у него больше напоминала отбивную, ещё до того, как её посыпали перцем и кинули на сковороду.

Но это, чёрт подери, был ещё не её клиент. Адель была всего лишь второй на очереди после нас — да и то, полагаю, тогда ему уже не понадобились бы её услуги.

— Слышь, доктор, не гони, — лениво сказала Ярошевич.

Адель тем временем уже подошла вплотную и коснулась пальцами его лица. Чувак дёрнулся, как от удара. С потолка посыпалась побелка.

— Чего ещё? — еле слышно сказал он.

— Больно? — тихо спросила Адель.

Совсем рядом приклад врезался в импровизированный пульт, из которого с треском посыпались искры. Но я услышала. Я слышала каждое чёртово слово, даже если бы она бормотала это себе под нос.

— Эй, друг, — громко сказала я, точно мне срочно потребовалось докричаться до глухого. — Не коротнёт?

— Не коротнёт, — мрачно ответил солдат, и тут же расправился со здоровущей радиолампой, похожей на стеклянную колбасу, словно это был его личный враг. Она взорвалась с глухим хлопком, в разные стороны полетело стеклянное крошево. Адель вздрогнула, но не сдвинулась ни на сантиметр.

— Что она делает? — наконец, вслух удивилась Ярошевич и ткнула стволом в сторону тандема Адель с этим радиолюбителем-недоучкой.

Солдаты из безопасности закончили разность в хлам апартаменты и тут же вышли вон, даже не взглянув на нас. Техник собрал в ящик части каких-то микросхем и вышел следом. На дороге завёлся мотор, и фургон-пеленгатор отвалил. Каждый знал своё место, и каждый знал своё дело. Они должны были превратить в мусор радиостанцию, а нам осталось превратить в мусор её хозяина.

Понятия не имею, что он передавал в эфир. Вряд ли такой лох был шпионом или чьим-то важным функционером. На самом деле мне было всё равно: он мог транслировать хоть прогноз погоды или модные шлягеры, но, если его ставили вне закона, то на мою долю оставалось только думать о том, как ловчее выбить ему мозги и потратить при этом минимум боеприпасов.

— Слышь, док, — снова завела Ярошевич. — Ты своей очереди подождать не хочешь? Или тоже желание есть — грудью на амбразуру?

— Отвали, док, — грубо вмешалась я. — В сторонке постой покуда.

Адель посмотрела на меня — и отошла в сторону.