Крестики-Нолики

– Эээээ… ну, в общем-то, да, – осторожно сказала я, уже всерьёз опасаясь, как бы он меня не лягнул – я с детства боялась лошадей, потому что ожидала от них именно чего-нибудь в этом роде.

– Значит, это был развод, да?! – воскликнул конь и притопнул – так, что на дороге взметнулось облачко пыли. – Просто наглый развод!

– Ну… я бы так не сказала, – я была сама скромность.

– Ладно. Это был развод, и я типа сам дурак, – печально сказал он. – Ты точно уверена, что тебе надоела веселуха?

– Точно, – заверила я.

– Тогда тебе предстоит совершенно новый круг, – печально сказал он. – Ты вообще понимаешь, чего ты хочешь? СОВЕРШЕННО НОВЫЙ.

– И что? – спросила я.

– Ты можешь стать кем угодно, – объяснил конь – и в его голосе появились мстительные нотки. – Тебе же не дадут каталог, чтобы выбрать: о, госпожа желает не этого, госпожа желает того. Фигушки. Такого не светит.

– Это плохо, – философски заметила я. – Но я хотя бы не стану… эээ… к примеру, конём?

– Нет. Не станешь, – с сожалением сказал он. – Ты снова станешь долбаным человеком – и, мало того, ты снова будешь таким же троллем…

– Кем-кем? – переспросила я и пожалела, что не могу как следует дать ему по рогам – хотя бы из-за отсутствия таковых.

– Ладно уж. Монстром, я хотел сказать, – поправился конь. – К НЕ монстру я бы не пришёл.

– Согласна, – сказала я. – Предлагаю сделку.

– Что ещё за сделку? – с подозрением спросил он.

– Ну, ты же, в общем-то, оказал мне услугу, – я начала издалека. – Тем, что проболтался про новый круг жизни.

– Ну да, – конь приосанился. – И что?

– Как честный человек, я скажу тебе, кто точно не откажется быть Всадником – а ты мне рассказываешь всё, что знаешь про этот новый круг. Идёт?

– Я ничего не знаю, – буркнул он. Слишком уж быстро – так, что я поняла, что хоть что-нибудь выудить да удастся. Если поднажать.

– Знаешь.

– Не знаю. Говори, что обещала, и я пошёл.

– Знаешь.

– Не знаю.

– Знаешь.

– Не знаю.

– Хорошо, не знаешь. Тогда кусок сахара из моего кармана я точно отдам другому коню. В этом моём новом и интересном круге жизни, – подначила я. – Надеюсь, этот другой конь не окажется таким стервозным.

– У тебя есть кусок сахара? – он сглотнул.

Я ничего не ответила, а только пожала плечами – пусть думает, как хочет.

– Я не стервозный, мне положено, – извиняясь, пробубнил конь и бросил на меня косой взгляд. – Хорошо. Только это лажа.

– В смысле? – удивилась я.

– В смысле, что она тебе мало поможет – ты же начнёшь с нуля. То есть, забудешь то, что я скажу.

– Пусть будет лажа, – я махнула рукой. – Считай, что мне просто до умопомрачения интересно узнать это прямо сейчас.

– Женщины, – философски вздохнул он. – Ладно, слушай. Ничего особенного. Следующий круг просто будет очень похож на этот. Вот и всё, что я знаю.

Зашибись. Значит, точно я не рожусь в семье биржевого маклера или нефтяного магната, а снова буду бить рожи в подворотнях.

– Ну, ладно. Пусть так, – грустно сказала я. – Теперь моя часть уговора. Советую тебе найти лейтенанта Хелену Берц.

– Да? – обрадовался конь. – То есть, ты за неё ручаешься?

– Однозначно, – подумав, уверенно сказала я.

– Ну, тогда пока, – весело сказал он, хрустя бонусом в виде сахара. – Я пошёл.

– Пока, – сказала я, стоя перед дорогой в Бесконечность.

Полагаю, и он, и Берц ещё не раз вспомнят обо мне – когда будут несколько веков подряд вместе веселиться…

…Я всю жизнь занималась всевозможными видами дерьма – потому что мне просто нечего было делать. Да, вот так вот банально: элементарно нечего делать. Кто-то ломился за деньгами, кто-то за славой, а я по такой дебильной причине либо сидела на жопе и плевала в потолок, либо ударялась в очередную авантюру.

Можно сказать, к тридцати годам я стала просто экспертом в области дерьма, и никак не меньше.

Дерьмо могло быть из серии серединка на половинку – или от начала и до отбоя. Для него можно было придумать целую классификацию. Я могла стать её изобретателем, если бы захотела.

Ну, правда, я помалкивала об этом – иначе меня сочли бы дурой, а то и кем-нибудь похуже. В перечень моих жизненных принципов не входил пустой трёп. Просто потому, что он не приносил наличных.

Да, я могу написать об этом самыми настоящими буквами, сложив их вот в эти настоящие слова – и мне ничуть не стыдно. Я даже могу сказать это вслух – и мне снова не будет стыдно. И – вот честно – я не знаю, почему мне вообще должно быть стыдно за то единственное, что я действительно умею делать, даже если это можно назвать только словом "дерьмо"?!

Какая разница, как и что назвать, если это что-то приносит неплохой доход? Особенно в стране, которую никто не смог расколоть ни по национальному признаку, ни по политическому, сколько ни пытался. Но которая раскололось в итоге на людей-с-деньгами и всех остальных.

И я уж точно не относилась к первым. По крайней мере, пока.

Однако я надеялась, что это хотя бы когда-нибудь случится.