Крестная мать

— Для публичного дома ты, может, и в самом деле уже не годишься… хотя, как сказать… а вот для наших дел… Неужели ты, наивная женщина, думаешь, что все живут честно, по правилам и законам?

Она повела плечами.

— Да нет, я не ребенок, читаю кое-чего, телевизор смотрю. Поняла одно: чем больше начальник, тем у него больше возможностей украсть. Конечно, он с фомкой по складам не шарит, замки не срывает. У него — ручечка в руках, паркеровская, ему нужно только подмахнуть кое-какие бумаги или глаза закрыть на безобразия. И — порядок: ба-альшие деньги в кармане. Мне такие и не снились.

— Завидуешь, что ли?

— Ну, завидую, не завидую — не об этом речь. О возможностях. Мы же с тобой о чем говорим? Честно не проживешь, да и стоит ли отказываться, если есть возможность утянуть, пожить за счет другого. Так? И почему бы не рискнуть?

«…У него и газовый, и боевой пистолет есть, имейте это в виду, Изольда Михайловна, — вспомнила она наставления Игоря. — И вообще, если он что заподозрит… сила у него бычья, а злости еще больше. Правда, бизон. Разозлится — ничем не остановишь. Его даже Феликс Иванович побаивается…»

— Да, но если бы риск хоть какую-то надежду давал, — взялась и она философствовать. — А так, сдуру…

— Сдуру и не надо, — согласился Бизон. — А если все сделать по-умному, продумать…

«Ты, если сможешь, дело до крайности не доводи, — всплыл голос Татьяны в ушах. — Я тебя совсем не об этом прошу. Нам лишь бы в квартиру этого ублюдка без шума попасть…»

— Ты что-то конкретное имеешь в виду, Георгий? — уточнила Изольда, стараясь демонстрировать внимание и заинтересованность в разговоре.

— Конечно! — Он даже обиделся.

Налил себе снова целый стакан, изрядно плеснул и Изольде, приподнял водку над столом — поехали!

— За красивую нормальную жизнь! — Она пригубила, а Бизон выпил до дна. Придвинулся к ней, обнял за плечи.

— Понимаешь, Лиза… у Феликса ты, конечно, на хлеб себе заработаешь, концы с концами сведешь. Но если хочешь вот так жить, — он раскинул руки, — рискни. Могу предложить тебе непыльную работенку. Будешь нам помогать и…

— Кому это вам? И в чем помогать?

Бизон икнул, нахмурился.

— Ты вопросы какие-то задаешь, Изольда Михайловна. Прямо как следователь. Пока больше слушай… помогать очень просто. Поможешь разок — считай, новая шуба у тебя на плечах. Или вот такая «стенка».

— Интересно!

— А работать еще интересней. Творчество, а не работа! Полет мысли и духа. Сплошное изобретательство. И для тебя, женщины, — совершенно безопасно. Ты вроде и была, а потом пропала.

— Гм. Была, пропала… Как это понимать? А что для вас, мужчин, это… опасно?

— А как ты думала? Такие деньги легко не даются. Все время по тонкому льду ходим, как разведчики. Я, например, как Штирлиц живу. А что? Не веришь?.. А для женщины ее роль в нашем деле — ерунда. Вышла на дорогу, руку подняла, мило улыбнулась водителю «тачки» — подвезите, мол, любезный? Сил нет, замерзла, опаздываю. Деньги — сколько скажете. Могу и «зелеными»… Ну, села, тары-бары с ним, держишь себя раскованно, как сейчас, коленку заголила, вроде бы невзначай, шубка сама раскрылась, закурить попросила. В общем, завела разговор на вольную тему. Намекнула, что свободна, одинока, что в принципе можно и встретиться, пообщаться… Потом вежливо так говоришь: остановите, пожалуйста, что-то чулок спустился. Или, там, в кустики надо сбегать.

— Что же это я незнакомому мужчине про кустики буду говорить? — фыркнула Изольда, вся превратившаяся в слух. — Скажешь тоже, Георгий!

— А чего? Живой человек!.. Ну ладно, не хочешь про кустики, про что-нибудь другое говори. Называешь, к примеру, конкретный адрес, человек тебя везет, ты ему подсказываешь: сюда поверните, теперь сюда… вот здесь и остановите. Отдаешь ему деньги, выходишь, а тут я с парнями… Нанимаем эту же «тачку», твоя работа закончена. Ты больше ничего не видела, ничего не помнишь. А бабки получаешь очень хорошие. Спустя время, конечно. Вот, собственно, и вся работа. Главное, язык за зубами держать. А иначе… Вон, парень мой один в гараже сгорел…

— Как это? Кто? — машинально спросила Изольда.

— Да Серега, ты его, думаю, видела в фирме.

— К… как сгорел? Почему?

— Ну… темное дело. Перепил, видно, заснул в гараже, «козел» его и спалил. Ладно, царство ему небесное! Давай помянем его. Мы его хорошо похоронили. И Вадька куда-то пропал…

Они выпили за Серегу Бородкина. Бизон сидел сумрачный, мотал головой, а Изольда едва не выронила фужер с пепси — руки так и прыгали. «Значит, он… когда упал… а мы уехали… Жуть!»

Она все еще не могла привыкнуть к роли, за какую взялась.

— Так значит, уточка вам нужна подсадная, наживка? — Изольда вымученно улыбнулась. О Сереге она решила не думать — Бог всем судья!

— Ага, уточка! — Бизону понравился образ, он пьяно уже засмеялся, полез с поцелуями. Вдруг приказал: — Ну-ка, раздевайся, уточка. Что-то на тебе пёрышек много.

— Ну что ты, Жора! Так сразу?.. И потом, в квартире холодно, у меня, вон, и ноги что-то остыли. И вообще… что за удовольствие за столом голяком сидеть? Неприлично. Ты пей, Георгий, пей! Потом…