Крестная мать - 2

— На машину? — с улыбкой переспросил Крупенников. — Это как понять?

— Ну да, на машину. Марка такая есть, «ауди». И имя у того, второго, почти такое же было.

Следователи переглянулись, стали вразнобой называть знакомые им чеченские имена.

— Может быть… Алауди? — спросил Русанов.

— Точно! Алауди! — обрадовался Стрекальчук. — Тот помоложе был, лет двадцать пять. А третьего я забыл. Но Руслана этого без бороды я бы и сам признал, если бы где встретились. Сволочь! Втравил меня в мокрое дело, да еще и врал…

— Ну, настоящее его имя Саламбек Мусаев. — Крупенников, сообщивший киллеру эту новость, что-то записал для памяти в свой довольно потрепанный блокнот. — А имена двух остальных мы еще установим.

— Я чувствовал, что они и меня хотели пришить! — горячился Стрекальчук. — По рожам это было видно. Ушел я, не стал остальные деньги брать…

— Ну, а за что ты Глухова убил? — спросил Русанов. — Что они тебе сказали?

— Убил за деньги, гражданин начальник, — не стал вилять Стрекальчук. — Тебе платят за то, что ты нас ловишь, а мне — за то, что убиваю. А насчет того, чего они мне сказали… Какая теперь разница? Сказали, что надо пришить, назвали сумму…

— Я этого человека вижу в первый раз! — заявил Саламбек. — Он сумасшедший. Или провокатор. Никто его не нанимал. И я ни в каком ресторане с ним не был и Русланом не назывался. И Алауди среди нас не было. Это все вранье. Мы хотели захватить самолет, да, признаю, а про вашего директора, которого кто-то тут пришил, слышу в первый раз.

Конечно, редко кто из матерых преступников так просто колется. Крупенников с Русановым хорошо это понимали. С Саламбеком, да и с остальными чеченцами придется много и терпеливо работать: снова допрашивать, проводить следственные эксперименты, выявлять новых свидетелей, строить новые версии убийства Глухова, искать заказчиков этого преступления, а они — это становилось очевидным — были здесь, в Придонске. Саламбека Мусаева и его людей, конечно же, использовали, убрали директора завода с их помощью, но кто? С кем Мусаев знаком здесь, в городе? Кому из его знакомцев мешал Глухов? Почему его решили убить?

Майор Латынин с коллегой из управления милиции нашел дом, где почти три месяца жили чеченские боевики, — это оказался особняк некой Анны Никитичны Бурдыкиной, администратора театра юного зрителя. Женщина призналась, что чеченцы жили у нее с весны, что иногда их тут собирался «целый взвод», как она выразилась. Постоянно приезжали и уезжали какие-то новые люди, но ничего плохого она за ними не замечала. К тому же было условлено, что она в их дела не вмешивается, ход у них был отдельный, а платили они ей очень хорошо…

Латынин стал спрашивать Анну Никитичну, кто еще бывал в ее доме, что за люди ее знакомые, и она всплеснула руками:

— Да Господи! У меня полгорода знакомых! И режиссеры нашего театра, и актеры, и спонсоры, и сослуживцы мужа иногда меня навещают. Я сотни людей знаю, сотни!

— Ну, вы все же назовите фамилии.

Анна Никитична решила идти ва-банк, заткнуть рот этим бесцеремонным операм, даже припугнуть их. И потому начала с самых важных своих знакомцев:

— Да у меня, если хотите знать, и Аркадий Каменцев бывал, и Городецкий Антон Михайлович… он, правда, уехал сейчас за границу… Друг его, Феликс Иванович… у него, дай Бог памяти, смешная такая фамилия… Дерикот, вспомнила! Это наши спонсоры в театре. Главный режиссер бывал, Захарьян…

Женщина и сама не заметила, как дала в руки следователям важные нити. Ни Латынин, ни его коллега из уголовного розыска даже не намекнули хозяйке дома, что весьма благодарны ей за эти сведения. А сведения эти многого стоили!

Уже вечером, вернувшись в управление, Латынин докладывал Русанову:

— Дом Бурдыкиной был своего рода явкой, местом встреч чеченцев с нашими городскими бизнесменами. Дом стоит удобно, в частном секторе, под откосом, найти его не так просто, и войти в него можно с соседнего переулка незаметно. К тому же два входа, оба отдельные.

— Так что же за люди оказались среди ее знакомых? — нетерпеливо спросил Русанов. Виктор Иванович курил, сидя за столом, а Латынин расположился напротив, за приставным столиком, в скрипучем жестком кресле.

Майор стал называть фамилии:

— Аркадий Каменцев, сын заместителя главы областной администрации, крупнейший наш бизнесмен; Феликс Дерикот — его друг, бизнесмен с темным прошлым, хотя не судим; Городецкий — помните историю с «Мечтой»? Собрал деньги у акционеров и смылся в Германию. У этих людей свои знакомые, свой круг — Суходольский, директор Департамента по управлению имуществом; Морозова — начальник отдела приватизации этого же департамента… Юристы, экономисты из университета. Они и советчики, и, думаю, компаньоны в каких-то сложных делах.

— Ну, начальник отдела приватизации Морозова — это, конечно, важная фигура, тем более Суходольский… А эти люди бывали у Анны Никитичны?