Крестная мать - 2

Когда Геннадий уехал из Грозного, она стала понемногу успокаиваться. Жизнь, кажется, входила в новое русло, в котором, может быть, и для нее найдется отдушина — вдруг она сумеет еще раз обрести счастье. Но осенью девяносто первого к власти в Чечне пришел генерал Дудаев, и для русских началось светопреставление: их стали из республики выживать, на них посыпались угрозы и оскорбления, их унижали… Так протянулось три кошмарных года, а в конце девяносто четвертого явилась российская армия-спасительница, и на головы жителей Грозного посыпались бомбы, снаряды и мины, дружный треск автоматных очередей перемежался с безжалостно точными выстрелами снайперов. Слезы и кровь полились рекой. Город, красивый южный город, который десятилетиями строила вся страна, некогда могущественный и дружный СССР, разрушили за месяц. Конечно, ломать — не строить, ума тут особого не надо. Толстосумы-правители сводили счеты между собой, с помощью армий выясняли отношения, устроив грандиозное побоище, и, как всегда, жертвами стали простые смертные, в том числе и она, Изольда Макарычева, обычный товаровед из обычного универмага на улице Космонавтов. И все же ей повезло больше других — она осталась жива, даже не ранена. А ведь смерть была рядом с нею, она не раз и не два видела трупы и молодых российских солдат в центре Грозного, и разорванных на куски грозненцев. Обглоданный собаками человеческий скелет видела! До сих пор перед глазами стоит. Это непередаваемый словами, неописуемый ужас!.. Кого этим зрелищем хотели запугать? Чеченцев, чтобы слушались русского президента? Или русских солдат, наводящих в Чечне «конституционный порядок»? Но при чем тут они, простые люди, поселившиеся на этой земле, в этом городе много лет назад и мирно, дружно жившие бок о бок?! За что их-то уничтожали и продолжают уничтожать и по сей день? Война в Чечне идет пятый месяц, есть тысячи раненых и убитых с обеих сторон, десятки тысяч сорваны с места, стали, как и она, Изольда Макарычева, беженцами в родной стране. Как все это осмыслить, понять?

Тяжело вздохнув, Изольда поднялась с постели. Подумала машинально: «Хорошо вот, нашлась добрая душа, Татьяна Морозова, пустила к себе, приютила. А так бы… Иди, куда хочешь! Никому до тебя дела нет!»

Зажгла на кухне свет, глянула на часы, вмонтированные в один из кухонных шкафов. Десять минут второго ночи. За черным окном — ветер, холодный дождь. А в доме — тепло, уютно. Какое это счастье — крыша над головой! Была бы эта квартира ее! Но… Татьяна с Тягуновым живут в особняке, у них «медовый месяц», зачем им мешать? И они пережили за эти последние недели много, пусть успокоятся, придут в себя. Да и ей самой стоит подлечить нервы — она ведь тогда, в истории с Бизоном, чуть-чуть не загремела. По-всякому ведь могло повернуться. Все четверо — Тягунов, Татьяна, Изольда и Игорь — могли, в лучшем случае, оказаться в тюрьме, но мафия могла расправиться с ними и по-другому, если бы они не приняли их условий. Зачем мафиози лишние свидетели?

Но повернулось все иначе, их оставили в живых; более того, взяли в свое дело, дали аванс на будущую жизнь — свободу всем четверым, Татьяне с Тягуновым особняк в рассрочку, хорошую работу. Живите, мол, работайте, но помните, ни на час не забывайте, кто все это дал и почему. Мафия посадила их всех четверых на золотую цепь, с которой не сорвешься, а сидеть на ней вроде бы приятно.

Изольда как-то спросила об этом Татьяну — мол, что же это мы из крайности в крайность: то воевать с мафией взялись, а теперь — с ними заодно, так получается?

Татьяна тогда вспылила: наговорила ей. «Неужели ты такая глупая, что не понимаешь: плетью обуха не перешибешь?» Но, поостыв, попросила у нее прощения, призналась: «Ты не думай, Лиза, что я все забыла. Я себе не изменила. И мы еще скажем о себе, напомним, пусть они не думают… Но, чтобы победить врагов, с ними нужно подружиться, войти в доверие, узнать о них все. Понимаешь? Слабые места разузнать. А потом уже бить — раз и навсегда!»

Разговор этот был в особняке после скромного того новоселья. Изольда, честно говоря, что-то не очень поверила Татьяне — одно дело, когда человека прижимают к стенке, вынуждают защищаться, кулаки сжимать или за автомат браться, а другое, если тебе дарят, пусть и в рассрочку, огромный домище, устраивают на престижную работу, мужа (даже не мужа — жениха!) повышают в должности и в звании. Какая тут может быть «месть»? Зачем? Где логика? Скорее всего, Татьяна сказала это для красного словца, может быть, ей неудобно перед Изольдой. Еще месяц назад Татьяна была другим, обиженным, несчастным и воинственным человеком, а теперь это важная, высокопоставленная по областным масштабам дама, живущая в прекрасном особняке, обеспеченная и обласканная вниманием вышестоящих начальников. Чего ей, в самом деле, желать еще? Конечно, ни сына, ни Алексея не вернешь, но нужно думать о жизни, а у женщины есть еще и возможность восстановить утраченное — выйти замуж и родить сына. Или дочь.