Крестная мать - 2

И все же часть боевиков после поражения в Грозном отошла от Дудаева — бойцы-добровольцы из местного населения, увидев бесперспективность сопротивления, побросали оружие, вернулись в свои семьи, кто-то вообще покинул Чечню, боясь расплаты в будущем. Таких было много, но немало боевиков все же остались верными своему генералу и самой идее «священной войны». Борьба за свободу и независимость Чечни, по их убеждению, только начиналась, однозначно никто не мог, разумеется, сказать, по какому именно пути пойдут события, но всем теперь — и русским, и чеченцам, и мировой общественности — стало ясно: война в Чечне — надолго. Было время, когда министр обороны Грачев обещал покорить Грозный за двое суток и двумя полками воздушно-десантных войск, но прошло уже два месяца с начала боевых действий, на Чечню брошены весьма внушительные силы российской армии, внутренних войск и милиции, однако все они завязли в непролазной грязи, захлебнулись в крови, надломились духом — в частях наблюдалось массовое дезертирство. А боевой дух для солдата — главное. Он, как известно, держится на вере и понимании того, ради чего солдат воюет. Одно дело воевать за освобождение Родины от любого захватчика, а другое — оказывать «интернациональную помощь» в Афганистане или наводить «конституционный порядок» в Чечне. Мало кто из русских солдат, взятых в плен — а Дудаев беседовал со многими, — понимал, что такое конституционный порядок; сами законодатели, да и правители России запутались в десятках казуистических поправок и разъяснений к Основному закону страны, и мало сейчас нашлось бы специалистов, которые сумели бы разъяснить простым смертным, что же такое российская Конституция.

Образованный, умный человек, летчик-генерал Дудаев, много лет прослуживший в авиационных соединениях СССР, став в Чечне первым человеком, поверил, как и другие, кремлевским правителям, сулившим субъектам Российской Федерации свободы и суверенитета, «сколько осилите». Джохар и его окружение сразу же повели Чечню на отделение от России, хотя и плохо себе представляли, как это будет выглядеть в реальной жизни.

Через три года, когда в Кремле наконец спохватились, чеченский «суверенитет» зашел слишком далеко. Дудаева решили проучить. В обществе теперь нагнеталась идея — сохранить разваливающуюся Россию во что бы то ни стало. Суверенитет окраинных республик, подрывающий целостность, силу и мощь великого государства, был теперь ни к чему.

В Кремле с первых же шагов «наведения порядка в Чечне» допустили серьезную политическую ошибку. Дудаев хорошо знал свой народ, знал, что силой оружия его на колени не поставить, что Россия уже имеет в своей истории печальный опыт почти 50-летней войны здесь, в Чечне, что имя прославленного Шамиля[5] хорошо известно каждому чеченцу, да и не только чеченцу.

Может быть, и Дудаев просчитался в своих прогнозах: ни он сам, ни его окружение не думали, что напряженные отношения с Москвой выльются в затяжную кровопролитную войну, что с обеих сторон будут тысячи убитых и раненых, что будут разрушены города и села Чечни, что вооруженное противостояние зайдет слишком далеко. Но — начали воевать, начали убивать русских и чеченцев, конфликт разрастался. «Русский медведь» в самом деле, если его разозлить, не мог теперь успокоиться: нужно было отомстить «бандформированиям» за смерть и увечья молодых российских солдат, за слезы их матерей. Но точно так же думали и чеченцы… Чувство мести за погибших родственников у них развито еще сильнее.

Ослепленные кровью и смертью близких людей, русские и чеченцы, жившие в мире и согласии много лет, продолжали убивать друг друга.

Несмотря на большие потери в живой силе и технике, на то, что практически сдан Грозный и войну с русскими войсками приходилось продолжать уже на всей территории Чечни, понимая, что рано или поздно чеченские формирования загонят в горы и «освободительная война» захлебнется, штаб Дудаева не падал духом. От этой мобильной, в военном отношении хорошо подготовленной группы людей исходили не только приказы, а и нечто большее: вера в победу. Эту веру Джохар и его соратники всеми силами стремились донести до широкой общественности, сказать всему миру — мы умрем за свободу и независимость Чечни, но не сдадимся! Иного пути у нас нет. Нам навязали эту войну, и мы вынуждены защищаться…