Крестные братья

И Мореный терпел. А что еще делать? Против лома нет приема. А желающего быть поставленным на ножи Мореный еще не встречал. На разборке не будут выяснять, почему ты стал «ссученным», а просто разрежут на куски. Как и не было.

Ладно, с этим все! Было и быльем поросло… А с Хрипом он успеет разобраться.

Каракозов достал запотевшую бутылку пива. Открыв, надолго приложился к горлышку. Даже сейчас он не изменял любимым «жигулям». Потом достал «беломорину». Все эти «кенты» и «мальборо» ему тоже были не по вкусу.

Хрип явился в семь. Мореный долго лязгал запорами тяжеленной бронированной двери, которую вряд ли бы взял даже автоген.

А вот Бес взял… Усадив «корешей» на диван, он насмешливо взглянул на сразу же осунувшегося Мореного.

— Продал, сука! — с ненавистью взглянул тот на примостившегося рядом с ним Хрипа.

— Он не продавал тебя, Леня, — покачал головой Бес, — а уступил силе.

Этого Мореному объяснять было не надо.

— А продал-то, Леня, ты, — продолжал Бес уже без усмешки.

Каракозов метнул на Беса быстрый взгляд. «Неужели знает? Неужели уже стукнул благодетель? Впрочем, какая разница, знает, не знает… Так или иначе — каюк!»

— Так как, Леня? — доставая левой рукой сигарету из кармана пиджака, спросил Бес. — Расскажешь?

Мореный не отвечал. Он лихорадочно размышлял.

«А может, как-нибудь… того… усыпить бдительность, да и самого его? Вместе с этим щенком. Связался на свою голову! Не захотел рук марать! Позабыл, с кем дело имеет!»

— Будешь молчать? — слегка наклонил голову Бес. — Ну, смотри, дело твое… А то, может, пойму!

Понять-то поймешь. Чего тут не понять? Самому на зоне пыхтеть неохота, вот и послал кореша. Да толку-то от такого понимания…

Нет, Беса ему не обмануть! Все, зараза, насквозь видит! И если говорить, так говорить правду! Хуже все равно не будет! Да и лучше тоже…

— Зажали меня… — стараясь не смотреть Бесу в глаза, едва слышно произнес Мореный.

— Менты? — презрительно прищурился Бес.

Каракозов вздохнул.

— Это я, значит, по твоей милости восемь годков из жизни вычеркнул? — В голосе Беса зазвенел металл.

Покрывшийся смертельной бледностью Мореный молчал. Но Бес уже и не нуждался в его ответе. И раздавшиеся в следующее мгновение два сухих хлопка унесли с собою две жизни, для чего-то все-таки дарованные этим людям Богом…

Глава 6

Григорий Александрович Битман припарковал свой «мерседес» и, кивнув охранникам, важно прошествовал к дому. И эта важность, с которой он в последнее время делал почти все, шла ему самым удивительным образом. Являя собою на пороге шестого десятилетия яркий пример ухоженного мужчины, Битман и выглядел соответственно.

С холеным и достаточно тренированным телом, над которым три раза в неделю трудились массажисты и два — банщики, Григорий Александрович, с его крупной головой и пышной пепельной шевелюрой, выглядел весьма импозантно. А если ко всему этому добавить еще и великолепно сидевшие на нем костюмы, то его вполне можно было снимать для журнала «Деловые люди». Только вот сниматься Григорий Александрович при всей своей импозантности не любил. С той самой минуты, когда молчаливый работник органов внутренних дел увековечил его портрет анфас и в профиль для картотеки Московского уголовного розыска…

Впрочем, к шумной славе он не стремился никогда. Да и тот род деятельности, который избрал себе Григорий Александрович, никак не располагал к саморекламе, поскольку всю сознательную жизнь Битман посвятил самообогащению. Причем способами, которые почему-то всегда находились в крайнем противоречии с действующим законодательством.

Ловкий и смышленый от природы, Григорий Александрович, будучи еще просто Гришей, раз и навсегда решил, что строительство коммунистического общества и он — вещи диаметрально противоположные. И в полном соответствии со своим мировоззрением выбрал себе профессию зубного техника, которая не только удивительно шла к фамилии, но и приносила хороший гешефт… Врачом он быть не захотел. Да и зачем? Пусть другие ковыряются в чужих ртах. А он будет иметь дело с тем самым металлом, из-за которого вот уже столько тысяч лет гибли люди.

И работать с этим металлом Битман научился виртуозно. Он никогда не опускался до примитивного обвешивания. К чему? Ведь существовали сотни других способов. Скупка краденого золота в том числе…

Эта скупка и привела его в конце концов в те самые места, которые почему-то принято именовать «не столь отдаленными». И Битман провел в этих «не столь отдаленных» целых пять лет из своей золотой в полном смысле этого слова молодости.

Отмотав срок, он вернулся в первопрестольную, и его сразу же взял к себе в дело некто Фишман, тоже золотых дел мастер, с которым он не один год хлебал бок о бок лагерную баланду.

Правда, теперь Гриша уже не отливал из ворованного и купленного в полцены золота коронки и мосты. Для этого были люди попроще. Он занимался антиквариатом. Да так, что по прошествии всего трех лет ему удалось сколотить приличный капитал. А капитал, насколько Битман знал из марксизма, ну просто обязан был приносить еще больший капитал, или, иными словами, прибыль…