Крестный отец

Как-то раз в районе Западного парка он задержал шестерых парней, обряженных в черные кожаные куртки. Группа выглядела настолько агрессивно, что напарник Нери не решился вылезать из машины, хотя ребята всего-навсего подходили к прохожим, требуя угостить их сигаретами, и дразнили прогуливающихся девушек непристойными жестами на французский манер.

Нери выскочил из патрульной машины и задержал парней прямо возле стены, отделяющей парк от Восьмой авеню. В свете яркого, будто прожектор, электрического фонаря, с которым Нери не расставался по вечерам, нарушители сразу утратили большую часть своей агрессивности. Вообще Нери использовал этот тяжелый, в металлической оплетке фонарь в качестве универсального оружия, очень редко доставая из кобуры настоящее. Да в том и не было особой необходимости: грозное лицо и полицейская форма действовали сильнее любого пистолета.

Вот и теперь, поставив парней у стены, Нери спросил того, что оказался ближе:

— Имя, фамилия, адрес?

Парень испуганной скороговоркой назвал ирландскую фамилию, которая проскользнула мимо ушей Нери. Тем не менее полицейский грозно предупредил:

— Топай отсюда и упаси тебя Бог еще раз встретиться на моем пути сегодня. Понял?

Он посветил фонарем прямо в лицо парню, который торопливо кивнул и немедленно исчез в указанном ему направлении. То же повторилось с двумя другими «чернорубашечниками». Но когда четвертый в ответ на вопрос полицейского произнес итальянскую фамилию, с подкупающей улыбкой глядя на Нери как на соотечественника, ведь это сомнений не вызывало, — тот жестоким ударом по голове поставил парня на колени. Кровь залила полное изумления молодое лицо.

— Подонок! — зло прошипел полицейский, поднимая парня на ноги и пронзая яростным взглядом. — Из-за таких, как ты, об итальянцах ходит дурная слава. А ну, стой! — и едва парень выпрямился, вновь ударил его, теперь уже под дых, не сильно, но больно.

— Сиди дома, а не таскайся в потемках где попало, — предупредил он. — Если еще раз встречу в таком шутовском наряде, ноги повыдергаю.

Остальные тоже удостоились пинка и наказа впредь не попадаться. Экзекуция происходила настолько быстро, что вокруг Нери даже не успевала собраться толпа. Никто не встревал и не высказывал протеста. Расправившись с хулиганами, Нери немедленно садился в патрульную машину, напарник давал газу — и только их и видели. Правда, порой попадались субъекты, норовившие оказать сопротивление, а то и выхватывающие нож. Но лучше им было не делать этого. Нери, испытывая чувство собственной правоты, в таком случае набрасывался на нарушителя со звериной жестокостью и избивал его до потери сознания. Окровавленную жертву патруль доставлял в тюрьму, обвиняя в нападении на представителя власти, а потом отдавал под суд. Правда, суду, как правило, приходилось подождать, пока подсудимого подлечат и выпишут из больницы.

Как-то Нери из-за разногласий с сержантом перевели на другой участок. В числе прочих там размешалась штаб-квартира Организации Объединенных Наций. Сотрудники ООН, будучи фигурами дипломатическими и неприкосновенными, привыкли несколько вольно относиться к правилам, любым и всяческим. Например, они уверенно перегораживали проездную часть дороги своими роскошными автомобилями, ставя их прямо под запрещающими знаками. Нери с ног сбился, штрафуя и ругая водителей, потом обратился за поддержкой к вышестоящему начальству, в результате чего получил щелчок по носу: не в свое дело не суйся, знай сверчок свой шесток.

Тогда он решил поступать по-своему, и однажды, когда поставленные как попало машины перегородили проезд на какую-то из боковых трасс, вооружился своим тяжелым фонариком, прошелся вдоль улицы и перебил ветровые стекла всех не по правилам стоящих машин.

Даже самому высокопоставленному дипломату, чтобы заменить ветровое стекло, надо потратить и время, и деньги, в одночасье этого не сделаешь. В полицию посыпались жалобы и требования защитить от подобных экстремистских выходок. Полиция обещала принять срочные меры, однако еще целую неделю Нери крушил своим фонариком стекла в автомобилях, пока в управлении не разобрались, что к чему.

В наказание Альберта Нери перевели работать в Гарлем.

Но ему было все равно, где работать.

Как-то вскоре после этого они с женой навестили сестру Альберта. Сестра была много старше, и Нери любил ее со всей силой привязанности, на которую был способен, — ведь в свое время она заменила ему мать, а для сицилийца такое родство вдвойне дорого. Сейчас, после кончины супруга, сестра Альберта жила вдвоем со своим великовозрастным сыном Томми, который, в отличие от сицилийских парней, свою мать ни в грош не ставил.