Крестный отец

Карло вышел минут на десять прогуляться на свежем воздухе. Все, кто нес охрану в парковой зоне, были ему знакомы – иные даже числились приятелями. Он рассчитывал кое с кем из них потрепаться от нечего делать. Но, как ни странно, никого из тех, кто дежурил сегодня, он не знал. Все были новые. А самое странное, что ворота охранял Рокко Лампоне, – Карло не мог не знать, что Рокко занимает в семействе слишком высокое положение и такая черная работа не соответствует его рангу. Кроме как при чрезвычайных обстоятельствах.

Рокко дружески улыбнулся ему, поздоровался. Карло настороженно следил за ним. Рокко сказал:

– Ха, ты ведь вроде отдыхать намыливался?

Карло развел руками.

– Майк велел задержаться на пару дней. Для чего-то я ему понадобился.

– Ага, – сказал Рокко Лампоне. – Я тоже. Оказалось – за воротами доглядывать. Да ладно, пес с ним, хозяин – барин.

Оттенок пренебрежения в его голосе означал, что Майкл совсем не таков, каким был его отец.

Карло не принял предложенного ему тона.

– Майк знает, что делает.

Рокко молча проглотил упрек. Карло бросил ему: «Ну, бывай» – и зашагал назад к дому. Что-то явно случилось, но, видно, Рокко был не в курсе дела.

Майкл стоял у окна гостиной, наблюдая, как слоняется по пятачку Карло Рицци. Хейген сзади протянул ему рюмку коньяку, и Майкл благодарно припал к ней. Хейген сказал, очень мягко:

– Майк, пора начинать. Время.

Майкл вздохнул:

– Хоть бы не так скоро. Хоть бы старик еще пожил малость.

– Ничего, все будет нормально. Если уж мой глаз ни за что не зацепился, то постороннему тем более слабо. Ты подготовил все на совесть.

Майкл отвернулся от окна.

– Очень многое разработал он, отец. Я до того и представления не имел, какая у него голова. Хотя ты-то, наверно, знаешь.

– Второго такого нет и не будет, – сказал Хейген. – Но даже он не сумел бы сделать лучше. Очень красивая работа. А значит, и ты не совсем безнадежен.

– Жизнь покажет, – сказал Майкл. – Клеменца и Тессио здесь?

Хейген кивнул. Майкл одним глотком осушил рюмку до дна.

– Пришли ко мне Клеменцу. Я дам ему инструкции лично. С Тессио я вообще не хочу встречаться. Просто передашь ему, что примерно через полчаса мы с ним выезжаем на переговоры с Барзини. Об остальном позаботятся ребята Клеменцы.

Хейген невыразительным голосом спросил:

– Тессио снять с крючка никак нельзя?

– Никак, – сказал Майкл.

…В маленькой пиццерии на боковой улочке города Буффало, штат Нью-Йорк, было в обеденный час не протолкнуться. Постепенно толпа рассосалась, продавец снял с оконного прилавка жестяной круглый лист с непроданными ломтями пиццы и поставил на полку громадной кирпичной печи. Заглянул внутрь проверить, не поспела ли свежая пицца. Слой сыра сверху не начинал еще пузыриться. Потом повернулся к окошку, из которого торговал навынос. Молодой, нахального вида паренек, стоящий снаружи у окошка, проговорил:

– Мне – одну порцию.

Продавец деревянной лопаткой поддел с листа остывший ломоть и сунул в печь разогреваться. Парень, решив, как видно, поесть за столиком, вошел в опустевший зал. Продавец полез в печь, достал горячий ломоть и положил его на бумажную тарелку. Почему-то, вместо того чтобы протянуть ему деньги, посетитель разглядывал его в упор.

– У тебя, дядя, слыхать, наколочка хороша на груди, – сказал он. – Вон виднеется краешек. Всю не дашь поглядеть?

Продавец застыл на месте как вкопанный.

– А ну, расстегни рубаху.

Продавец затряс головой.

– Это не у меня, – сильно коверкая английские слова, пролепетал он. – У сменщика, который вечером работает.

Посетитель хохотнул. Смех был нехороший – резкий, натянутый.

– Давай-давай, расстегивайся. Поглядим.

Продавец попятился, отступая за край печи к двери, ведущей в подсобку. Но парень уже поднял над прилавком руку с пистолетом. Он выстрелил. Пуля попала в грудь продавцу, его отбросило к печи. Прогремел второй выстрел, и он стал сползать на пол. Посетитель зашел за прилавок, нагнулся к нему и рванул рубашку так, что посыпались пуговицы. На залитой кровью груди явственно проступала татуировка: любовники, сплетенные в объятии, и муж, пронзающий неверную жену ножом. Продавец приподнял слабую руку, как бы загораживаясь от взгляда.

– Фабрицио, – сказал убийца, – привет тебе от Майкла Корлеоне.

Он приблизил пистолет почти вплотную к черепу продавца и спустил курок. Потом быстро вышел на улицу, где дожидалась у тротуара машина с открытой дверцей. Скользнул на сиденье, и мужчина, сидящий за рулем, дал полный газ.

Рокко Лампоне подошел к телефону, висящему на опоре чугунных ворот, и снял трубку.

– Твой товар упакован, – сказал чей-то голос; в трубке щелкнуло и смолкло.