Крестный папа

Кабинет, куда ввел ее белозубый парень, ей понравился. Выдержанный в бежево-коричневых тонах, он не угнетал обилием обстановки и помпезностью стиля. Все сдержанно, изысканно и… дорого. Ильдар сидел у окна в кресле-качалке и, прищурившись, читал газету. На гостью он даже не взглянул. Пару минут простояв у порога, она про себя чертыхнулась и, пошарив вокруг себя глазами, остановила свой выбор на кожаном диване с удобной пологой спинкой.

Диван действительно оказался на редкость удобным. Откинув голову и на манер хозяина прищурив глаза, она принялась вовсю его рассматривать.

Да, сказать нечего — властностью и умением повелевать людьми от него веяло за версту. Интересно, какой у него голос? Ей он представлялся густым бархатным баритоном с непременной примесью стали. Какого же было ее удивление, когда он самым обычным тенором устало поинтересовался:

— Нуте-с, когда начнем стрелять?

Лариса заерзала под пристальным взглядом черных глаз и неожиданно для самой себя разулыбалась. Было ли то нервно-истеричным проявлением либо действие флюидов до неприличия обаятельного хозяина, но губы упорно не хотели смыкаться в приличествующую случаю гримасу.

— А я это… пистолет забыла, — ляпнула она первое, что пришло в голову. — Хотя, честно признаться, убить вас очень хочется…

Она тяжело вздохнула и, помолчав, добавила:

— Вы — мерзавец! Вы убили мою Ляльку. Она была единственным родным мне человеком на земле. А вы ее взорвали…

В носу защипало, и из глаз внезапно закапали слезы.

— Вот тебе и раз. — Он зашуршал газетой и по-отечески мягко попросил: — Не надо плакать, малышка. То улыбаться вздумала с порога, теперь плачешь. Досталось тебе многовато за последнее время.

Эта его мягкая манера вести беседу подействовала хуже некуда. Она разрыдалась пуще прежнего. Уткнувшись в согнутый локоть, Лариса вздрагивала всем телом, совершенно не заботясь о том, что для убийцы выглядит, мягко говоря, непрезентабельно.

Кресло заскрипело, и вскоре Ильдар остановился рядом с ней.

— Это на тебе мой сын решил жениться? — без всяких вступлений спросил он.

Она подняла к нему зареванное лицо и, судорожно всхлипнув в очередной раз, выдохнула:

— Пошел он к черту!!! Я никогда не вышла бы за него! Никогда!!!

— Понятно… Ладно, об этом мы поговорим позднее, а теперь мне важно знать — ты на самом деле собиралась меня убить, или это только нервный взбрык ошалевшей от горя девчонки?

Вот так, без переходов, прямо в лоб… Лариса поначалу даже не нашлась что ответить. Убить его… Да, наверное. Она ведь для этого сюда пробиралась, использовав историю с угнанным автомобилем. Ну, а с другой стороны, разве смогла бы она поднять пистолет и выстрелить в него? Смотреть на то, как живая плоть превращается в кровавое месиво, и не испытывать при этом страха и омерзения… Вряд ли. Одним словом, ее решимость под суровым взглядом Ильдара потихоньку сходила на нет, что, разумеется, не укрылось и от него.

— Дурочка, — почти ласково сказал он и громко позвал: — Кеша! Иди-ка сюда, дорогой.

Мускулистый парень, обладатель очаровательной улыбки, появился из-за двери и застыл в боевой готовности у порога.

— Итак, — вновь обратился он к Ларисе. — Убить бы ты меня не смогла, это ясно как божий день. Зачем тогда рисковала жизнью? Зачем так рвалась сюда?

— Наверное, мне было важно увидеть вас, — обессиленно опустила она голову. — Я сама не знаю, зачем… Что-то гнало меня сюда. Ненависть, злоба. А сейчас… Кроме пустоты и усталости — ничего. А жизнь… Зачем она мне сейчас? Что мне с ней делать, как распорядиться?..

— Ну, коли ты не знаешь как, то я смогу распорядиться ею, — мгновенно подхватил хозяин и, сделав знак молчаливому Иннокентию, приказал: — Отведи ее в подвал. Пусть посидит там, пока я принимаю решение…

ГЛАВА 27

Игорь давил на газ с решимостью обреченного. Никогда ему еще не было так больно. Никогда. Его отец… Как он мог так поступить с ним? С ними со всеми? Аська, конечно же, шлюха, но и она, в конце концов, достойна жалости. Если не хочет выходить за него замуж, так какого же черта! Жила столько лет с ними, пусть и продолжала бы жить. Жениться старый козел надумал! А как же мать?..

При воспоминании о ее усталых глазах в сетке морщин Игорю сделалось совсем уж нехорошо. Разве можно так поступать с человеком, подарившим тебе четверых детей, делившим с тобой и радость, и горе?.. Он вот никогда такого не совершит. Если суждено будет жениться на этой несговорчивой девице, то и сам себе не позволит вольностей, и ее будет караулить пуще глаза.

Аська, правда, может стать настоящей проблемой. Как вцепилась в него у машины, когда он собрался отъезжать!.. Ведь специально встал ни свет ни заря, а она тут как тут. Обвилась будто змея вокруг тела и давай умолять:

— Игоречек, любимый, не езди! Я прошу тебя! Не нужно никуда ехать! Давай придумаем что-нибудь, чтобы быть вместе…