Крестоносец

Так что — едва минута рубки прошла, как акынджи уже побежали. Они в общем-то были не воинами, а разбойниками. Их цель — разведка и разорение земель. При случае могли и подраться. Но исключительно при своем подавляющем превосходстве.

А тут…

Андрей вовремя это заметил и скомандовал прекращение атаки. Благо, что сигнальщик и свита все еще оставалась при нем.

Враг отбит. Но врываться на его плечах в тело основного войска — плохая идея. Особенно если там янычары с аркебузами или пушки, которые успеют зарядить картечью. Ведь кавалерия сильна только к месту, и только при очень жестком контроле.

Персы было продолжили преследование, но услышав звук трубы и горна, а потом и увидев общий сбор войск Андрея, отступились от своей затеи.

— Почему? — спросил их командир.

— А ты знаешь, что там — за холмом?

— Уйдем! Мы на конях!

— Мы можем потерять контроль. Увлечемся. — покачал головой князь. — Они — слишком легкая добыча. Это соблазнительно. Слишком соблазнительно…

После чего провел перекличку. Осведомился о раненых и убитых. Отдал распоряжения по эвакуации тел и людей с конями к легиону. А также о взятие не сильно раненных пленных и сборе трофеев. Что в целом возложил на драгун. И повел остальной массив конницы к невысокой гряде холмов, из-за которых появились османы.

Поднялся на гребень и остановился.

Перед ним располагалось поле с бегущими всадниками. Они отходили не по тому маршруту, по которому пришли. И «драпая», влетели в пашню с многочисленными малыми каналами для ирригации. Что сказалось незамедлительно — сотни две их коней переломали ноги. Остальные же сбавили ход и аккуратно «выруливали» на старую дорогу, откуда, заприметив передовой дозор, они и атаковали.

— Видишь, друг мой, если бы мы последовали за ними, то угробили бы своих коней. А ни один из этих горе-воинов не достоит хотя бы самого невзрачного коня. Ибо ваши кони — это грезы.

— Но ты сидишь на другом коне.

— Увы… мое сердце обливается кровью от мысли, что я стану так перегружать доспехами вашего жеребца. Положение командира обязывает к живучести. Вот и приходится идти на компромиссы с совестью.

Перс промолчал, ответив лишь вежливой улыбкой. А потом его взор устремился вдаль — туда где передвигалось, поднимая целое облако пыли, османское войско. Андрей смотрел туда же, пытаясь понять, что происходит.

— Что это была за песня? — нарушив долгое молчание, наконец, спросил перс. Они с князем общались на греческом. Посему слов он не разобрал.

— Песня о надежде.

— Надежде? Выжить в бою? Победить?

— Нет. О надежде попасть после смерти в небесное воинство… — ответил Андрей и, прерывая этого разговор, отвернул коня, уводя отряд к основной колонне легиона. Требовалось все обдумать и подготовится к сражению, которое может оказаться жарким. Очень жарким…

Глава 2

1559 год, 19 июня, верховья реки Евфрат

Поняв, что османы, после столкновения авангардов не спешат немедленно вступать в бой, Андрей решил сделать единственное правильное решение — занять позицию на холмах. Численное преимущество противника выглядело слишком очевидным. Посему давать бой в чистом поле не хотелось.

Само собой — не абы на каких холмах, а там, где они ближе всего выходили к реке. Чтобы, в случае окружения, не оказаться без воды. А то с Селима станется — может и измором попытаться взять. Позорно, конечно, но мало ли?

Стычка авангардов вышла очень уж неприятной.

Понятное дело, что князь прекрасно представлял себе реальные боевые возможности османской конницы. И знал, что этот иррегулярный сброд в принципе мало на что пригоден. Особенно акынджи. Он не выдерживал лобовой сшибки с крепкой европейской конницей даже при соотношении один к десяти. А все победы османского оружия над такими конными «европейцами» сводились к тактике выманивания. Когда получившая «люлей» османская конница отходила к укрепленным полевым позициям по-гуситскому образцу, за которыми сидели янычары с аркебузами или иные стрелки. Ну и угощали гостей. Добавляя, нередко и из артиллерии.

Прием достаточно простой, но действенный. Приносящий раз за разом победу османскому оружию.

Расход конницы, правда, получался велик. Но руководство Великой Порты он не беспокоил. Сипахи являлись мелкими проблемными феодалами, акынджи — так и вообще — разбойниками на службе «короны», с которыми непонятно что делать и как поступать в мирное время. Поэтому регулярное прореживание этих категорий населения было очень выгодно Султанам. В отличие от янычар и артиллерии, которых они берегли.

С азапами, кстати, легкой иррегулярной пехотой, набранной по, по-фемному принципу из крестьян, поступали схожим с акынджи образом. Кидали толпами по направлению и не пытались даже сожалеть об их утрате. Победят? Отлично. Нет? Бабы еще нарожают, благо, что в землях Анатолии и Румелии проблем с демографией не наблюдалось. Что в совокупности с тучной казной позволяли руководству Великой Порты поступать таким образом. И социальное напряжение сбрасывать, и военные проблемы решать с минимальным расходом умственных сил.