Крестоносец

Франциско выпрямился, сжав кулаки.

Я решил вмешаться, утешить Изабель и Франциско, защитить их друг от друга.

— Франциско, — обратился я к нему, — жизненные пути неисповедимы. Иногда мы не можем далее понять собственных побуждений.

— Неужели вы не понимаете? — спросил он.

Изабель не шевельнулась, и ее твердый взгляд лишь усилил гнев Франциско.

— Он занял мое место! — вскричал Франциско. — Это Андре должны были выкупить, а не меня!

— Франциско, — проговорил я, — человек иногда становится своим самым суровым судьей. Мне это хорошо известно.

Я собирался продолжить, произнести мудрые слова, которые, возможно, принесли бы ему облегчение, но он не дал мне договорить:

— Ты слышала, что я сказал, Изабель? Я виновен в смерти твоего брата.

Изабель наконец-то отвела взгляд от Франциско и посмотрела в окно, на горизонт. Подняла руки и прижала ладони к ушам.

Франциско сделал шаг вперед и схватил ее за запястья. Она пыталась сопротивляться, но он был намного сильнее. Он заставил девушку опустить руки; их лица почти соприкасались.

— Я столь же виноват в смерти Андре, — сказал Франциско, — как и топор, отделивший его голову от тела.

Изабель перестала сопротивляться, и Франциско отпустил ее. Наклонившись, она обхватила руками живот, и ее вырвало прямо на каменный пол.

Я попытался поддержать ее голову, но она оттолкнула меня, вышла из кельи и бросилась прочь по коридору.

Глава 13 ПОСЕТИТЕЛЬ

В тот день Изабель не ужинала. Завтракать на следующее утро она отказалась. К полудню ее охватила сильная лихорадка, и мы перенесли ее в лазарет. После вечерней службы я зашел навестить ее.

Когда я вошел в комнату, Изабель лежала на кровати, на высоких подушках. Щеки ее горели нездоровым румянцем, к потному лбу прилипли влажные пряди волос.

Я пытался завести разговор, но она не отвечала. Следующие два дня Изабель ни разу не заговорила и почти не шевелилась.

Я посоветовался насчет ее состояния с братом Виалом. Мы сидели друг против друга в капитуле, и он спросил меня об исповеди Франциско. Я рассказал ему, что случилось с Франциско и Андре в Крак-де-Шевалье, о гибели Андре в цитадели.

Брат Виал терпеливо слушал, а когда я закончил, принялся ходить взад и вперед. Несколько монахов, беззвучно молившихся во внутреннем дворе, то и дело проходили мимо капитула, бросая взгляды на брата Виала, но я прогонял их суровыми словами. Наконец брат Виал прекратил ходить и сел рядом со мной.

— Все это ужасно, — сказал он.

Вместе мы отправились к Изабель. Брат Виал сел у ее кровати, смочил тряпку в чаше с водой и положил на лоб девушки. Прохладная вода как будто оживила ее, Изабель подняла руку и схватила брата Виала за запястье.

— Почему он презирает меня? — спросила она.

То были ее первые слова за два дня.

— Он не презирает тебя, Изабель, — ответил брат Виал.

Сняв тряпку с ее лба, он выжал воду, потом снова обмакнул ткань в чашу и положил на лоб девушки.

— Франциско не может вынести груза своей вины, — пояснил он. — И пытается с кем-то его разделить.

На этом и кончился их разговор. Перед уходом брат Виал благословил девушку, потом наклонился и поцеловал ее руку. Иногда мне кажется, он забывает о скромных манерах, присущих нам, слугам Божьим, в отношениях с противоположным полом.

— Не бойтесь за ее здоровье, брат Лукас, — сказал брат Виал, когда мы шли по внутреннему двору к трапезной. — Когда она схватила меня за руку, в ней чувствовалась большая сила.

И вправду, на следующий день лихорадка Изабель прошла. Девушка выпила немного вина и съела кусок хлеба.

Когда я пришел к ней на следующий день, она смотрела в окно, но, услышав, что я вошел, обернулась.

— Брат Лукас, — сказала Изабель, — спасибо за вашу заботу.

— Я всегда к вашим услугам, — ответил я.

Мы стали разговаривать о том, как она здесь устроилась, о погоде, о разных приятных вещах. Она ни разу не упомянула ни Франциско, ни Андре. Потом я предложил ей немного прогуляться, чтобы размять ноги. Она взяла меня под руку, и мы вышли из лазарета.

Изабель шла довольно медленно, глубоко вдыхая влажный утренний воздух. Она остановилась, чтобы полюбоваться толстым деревом у ворот монастыря, и вдруг мы увидели, что к нам бежит один из послушников. У него явно было срочное дело.

Я не видел Франциско три дня с тех пор, как он закончил свою исповедь. Заботясь об Изабель, я оставил без внимания своего друга и впервые за пять месяцев не навещал ежедневно. Я вспомнил слова брата Виала о том, что Франциско не может вынести груза своей вины, — и тут же подумал, что случилось самое худшее. Я невольно охнул, и это встревожило Изабель, которая крепко сжала мою руку.

— Брат Лукас, — окликнул послушник, — в монастырь приехали двое рыцарей. Они воевали с Франциско в Леванте и явились навестить своего товарища.

Зная, что рыцари Калатравы так же хорошо знали Андре, как и Франциско, я пытался отговорить Изабель от встречи с гостями — но безуспешно. Я считал, что ей не стоит присутствовать на встрече, оставив прошлое позади. Но она не поддалась на мои уговоры.